Диагноз: не женат. Дилогия

– А он кто? – женское любопытство неистребимо, и Оливия не выдержала.

– Ну, сам он считает себя орлом, – сказала я, – но на орла он похож только характером, а так – какая-то яркая птица с красным хохолком.

– Я уже не уверен, что хочу возвращаться в этот мир, – задумчиво проговорил вампир, почёсывая острый подбородок, и я решила его обрадовать.

– А мой Крис обещал Арту тоже фамильяра подарить, котёночка, – с энтузиазмом сообщила я, стараясь рассмотреть, что это за странный звук раздался из камеры напротив, – эй, господин Кристофер! Вы там как?

Ответом мне было подозрительное молчание, которое заставило меня всерьёз забеспокоиться: не хватало только, чтобы этот Кристофер не дожил до освобождения какие-то несколько часов. И я решила подбодрить вампира, уж как умела:

– Да вы не переживайте так, я Криса попрошу – он и вам фамильяра подарит. У котов же не бывает по одному котёнку, так что всем хватит: и Арту, и вам…

– А мне? – вдруг спросил старичок из первой камеры. – А мне случайно никак нельзя организовать фамильяра? Как-то ты, ведьмочка, так интересно про них рассказываешь, хотя я всегда был уверен, что ни люди, ни оборотни фамильяров иметь не могут.

– Не могу обещать, – честно отозвалась я, – но я непременно попрошу Криса, который мой котёнок, не здешнего…

Из камеры напротив раздались странные скрежещущие звуки, о природе которых я предпочла не задумываться: шевелится, ну и хвала Страннику!

– Госпожа ведьма, – прорезалась из своей камеры Оливия, – скажите, а нас точно придут сегодня спасать?

– Непременно! – воскликнула я, демонстрируя уверенность, которой в глубине души не чувствовала: а вдруг друзья решат искать меня в другом месте? Вряд ли Боргел будет столь любезен, что сообщит им, куда он меня отправил. Вся надежда на сообразительность Саманты, тысячелетний опыт Арта и… любовь Эдуарда. В последнее мне до сих пор было трудно поверить, хотя сердце твердило, что это правда, и что я… что я тоже испытываю к императору нечто большее, чем просто симпатия.

– А кто придёт? – продолжила спрашивать жена Дина (так странно звучит, но факт остаётся фактом).

– Во-первых, Дин, он уже был здесь и испытание Изнанкой прошёл, так что он – обязательно. Во-вторых, Эдуард, так как он считает, что должен лично решить все проблемы, которые некто, присланный Боргелом, создал, прикрываясь императорским именем и под императорской личиной.

– Не понял, – помолчав, проговорил мужчина из второй камеры, – если под личиной Эдуарда, – тут я заметила, что он уже без прежней ненависти произносит это имя, – действовал кто-то другой, то куда он делся и откуда взялся этот император?

– Ой, это такая длинная история, – я переступила на неудобной лавке, – если бы лично не наблюдала всё это, никогда бы в жизни не поверила.

– А мы вроде никуда и не торопимся, – с непередаваемой иронией откликнулся мужчина, – вот чего у нас сколько угодно – так это свободного времени. И мы не откажемся послушать эту увлекательную историю. А то мы, знаешь ли, не в курсе, что там и как…

Следующие полчаса я рассказывала историю о перемещении Эдуарда и Дина к нам сюда из их другого мира, поведала о пророчестве этого самого Дармиса, и тут старичок подтвердил, что таки да, есть такое, и существует несколько его толкований… Его вежливо, он решительно перебили Оливия и так и не представившийся мужчина, которые хотели окончательно понять, что же из себя представляют нынешний император и его первый помощник. Попутно я ненавязчиво подчеркнула, что может случиться с теми, кто рискует обидеть ведьму, в ответ на что из камеры напротив донеслось едва слышное недовольное шипение.

– Это конец всему! – вдруг произнесла Оливия, и я услышала, что она всхлипывает.

– Оливия, что случилось-то? – я подпрыгнула на лавке, но, естественно, ничего не увидела. – Ты что, плачешь?

– Значит, этот Дин – не мой муж? – Оливия всхлипнула уже громче. – Значит, он никогда меня не любил? Он вообще меня не знает?!

– Ну, в общем-то да, – отозвался почему-то мужчина, – то есть ты теперь свободная женщина.

– А если я не хочу быть свободной женщиной? Я ведь его люблю! – в голосе Оливии отчётливо послышалась паника. – А он не мой муж!

– Так, может, и с этим Фердинандом у тебя сладится, Оливия, – постарался утешить женщину старичок, но она возмущённо ответила:

– Как сладится? Я не могу изменить мужу, вы что!

Мы все замерли, а потом мужчина, откашлявшись, осторожно спросил:

– В каком смысле – изменить? Кому?

– Мужу, – уверенно ответила невидимая Оливия.

– С ним же? – аккуратно уточнила я, опасаясь, что просто не поняла всей глубины её мысли.

– Эммм… – Оливия явно растерялась, не зная, что ответить.

– Хочу тебе сказать, Оливия, что изменить собственному мужу с ним же – это надо ну очень постараться, – я не выдержала и слезла с лавки, понимая, что ещё минут десять, и я просто свалюсь оттуда.

– Но как же мы… – снова начала стонать Оливия, но я решительно её перебила:

– Вот заберёт он тебя сегодня к себе, и разбирайтесь там хоть до послезавтра, кто там кому муж, а кто нет.