Диагноз: не женат. Дилогия

– Он ругается с Карлосом, – фыркнула Сэм, – вместо того, чтобы просто заткнуть ему клюв. Прости, Эдуард, но твой фамильяр иногда бывает совершенно невыносим!

– И чего хотел мой фамильяр от Ромашки? – я действительно не понимал, почему Карлос ругается с Ромашкой, а не со мной.

– Он считает, что тоже должен отправиться с нами, – начала рассказывать Сэм, откусывая попутно от румяного яблочка, – а Ромашка объясняет ему, что Колдунам вполне хватит явления нас и вампиров. Появления пёстрого и порой слишком разговорчивого Карлоса они могут уже не пережить. Но Карлос неумолим, к тому же он почему-то решил, что именно Ромашка принимает решение об участии кого-либо в этой экспедиции. Когда я уходила, они как раз дошли до взаимных угроз и шантажа.

– И на кого бы ты поставила? – Лин с улыбкой посмотрела на гномочку.

– На Карлоса, естественно, – пожала плечиками Сэм, – потому что не родился ещё тот человек, которому удастся переспорить твоего креативного приятеля, Эд.

Как только Сэм договорила, в приёмной послышался шум, и в кабинет ввалились – другого слова я подобрать не могу – встрёпанные Ромашка и Карлос.

– Эдуард, ты мне, конечно, друг, – проговорил Ромашка, одной рукой сердито отмахиваясь от Карлоса, а второй зажимая ему клюв, – но твой фамильяр меня вывел из себя.

– Карлос, – сдерживая смех, обратился я к птице, – почему ты решил, что всё зависит только от Ромашки?

Карлос закудахтал что-то невнятное, но клюв был сжат Ромашкой, поэтому никто ничего не понял.

– Отпусти уже его, – сохраняя серьёзное лицо, сказал я другу, – он будет вести себя прилично. Правда, Карлос?

Очередная порция сдавленного кудахтанья ситуацию не прояснила, но Ромашка поднял птицу повыше и сказал:

– Я сейчас отпущу твой клюв, но если ты снова начнёшь орать, ругаться и хулиганить, даже Эдуард тебе не поможет, ты понял? Отправлю на кухню к Шатху и попрошу запереть. Как ты думаешь, кого он послушает?

– Ромашка, что натворил этот… орёл? – решил на всякий случай уточнить я.

– Этот? – принц встряхнул как-то мгновенно присмиревшего Карлоса. – А он утром выбрался на птичий двор…

– Куда? – вытаращился я, а Карлос окончательно притих. – Карлос, что ты забыл в птичнике?

– А я тебе скажу, – Ромашка покосился на Карлоса, который теперь старательно изображал глубокий обморок, – он забрался на жёрдочку и начал рассказывать восторженному птичнику о своей роли в жизни замка и прочих интересных вещах. Хорошо, что его услышал Шатх и запер в кухне.

– Ты готов был разболтать всем всё? – я неверяще взглянул на фамильяра. – Ты, который должен быть мне поддержкой и опорой? Карлос, это правда?

– Пррравда, – непривычно тихо прошептал Карлос, пряча голову под крыло и боясь посмотреть на меня. – Прррости, Эдуарррд, я погорррячился, рррасхвастался…

– Ты потому стал договариваться с Ромашкой, что понимал, что я могу такого предательства и не простить? – сообразил я и переглянулся с непривычно серьёзной Линдой.

– Это очень серьёзный проступок, Карлос, – сурово сказала моя обычно мягкая и добросердечная ведьмочка, – как же Эдуард сможет доверять тебе, если всё время будет сомневаться в том, сможешь ли ты сохранить секрет. А держать что-то в тайне от своего фамильяра, своего второго «я», – это неправильно.

С каждым словом Линды Карлос съёживался всё больше, и к концу её монолога мы видели только комок разноцветных перьев.

– Что ты успел разболтать? – строго спросила Саманта, бесцеремонно встряхивая Карлоса. – Нечего прятаться, за свои поступки нужно уметь отвечать.

– Ррразумеется, – жалобно глядя на нас, но не находя ни у кого понимания, тихо ответил он, – рррасказал, что Эдуарррд опррределился с пррретенденткой, выбрррал Рррозалинду.

– Ну, это и без тебя уже все наблюдательные давно сообразили. – махнула рукой Сэм, – достаточно было присмотреться к нашему императору и тому, какие взгляды он бросал на Лин. Ладно, это не криминал, из-за этого Ромашка не стал бы устраивать тебе трёпку. Ещё что выболтал?

– Когда я его услышал он как раз собирался в красках рассказать, как мы освободили вампира, – сдал Ромашка Карлоса, так как тот категорически отказывался каяться, – ещё немного и про Башню рассказал бы. Тоже мне, герой-спаситель! Вот как теперь тебе доверять, скажи?

Карлос вытащил голову из-под крыла и поднял на меня полные слёз синие круглые глаза:

– Эдуарррд, прррости, – прошептал он, – я испррравлюсь, я опррравдаю доверррие, только прррости меня! Не прррогоняй меня, прррошу!

Я помолчал, потом обвёл взглядом присутствующих, увидел едва заметный кивок Лин, усмешку Саманты и согласное дёргание плечом Ромашки, рассматривающего расцарапанные руки: когти сопротивляющегося Карлоса оставили яркие следы на его коже.

– Хорошо, – сказал я и чуть не упал, когда счастливый Карлос бросился мне на грудь, – и перестань кудахтать, ты же не курица, хоть и любишь посещать птичий двор.

– С собой тебя возьмём, – решительно сказала Сэм, – а то оставишь тебя без присмотра – потом вообще не разберёшься. А так хоть под присмотром будешь.