Диагноз: «Неизлечимая болезнь» это приговор или шанс?

В следующий раз, по совету Таниной знакомой, посетила церковь «Зачатия Иоанна Крестителя» в Беличах. Вначале вид церкви снаружи, теснота и духота от растопленной дровами печки внутри, угнетающе на меня подействовали. В моем представлении церковь всегда являлась величественным Храмом, особенно после прочтения Старого Завета, где был представлен список всего необходимого для обустройства церкви: дорогих тканей, ценных пород дерева, золота, серебра, меди и драгоценные камни, а также размеры и местоположение всех атрибутов.

А здесь под церковь была перестроена обычная старенькая хатка. Но что-то удержало меня в ней. Служба велась в полном объеме, без малейших сокращений. На исповедь – бесконечная очередь, да еще и постоянно кто-то старается вклиниться передо мной, раздражая меня. Наконец, подошла моя очередь. Из трех священников я выбрала самого старшего – настоятеля отца Адама. То ли захотелось его отеческой помощи, то ли его добрые глаза подействовали так на меня. Я не помню, что ему говорила, но так безудержно плакала, что он успокаивая, вытирал мне слезы и часто произносил сочувственно: «Господи, прости и помилуй!».

Это было сравнимо с операцией по удалению нарыва, только не на теле, а в душе. И больно, и необходимо. После исповеди наступила и ясность и радость, в отличие от двух предыдущих попыток. И причастие приняла с легкостью в душе. Впервые открыто, признавая старые убеждения за ошибки, получила не осуждение в ответ, а отеческое наставление.

Служба закончилась. Папа уже ждал нас в машине, а мы с мамой ходили от иконы к иконе, а попросту тянули время, потому что совсем не хотелось уходить оттуда. Мы дождались выхода отца Адама из алтаря, попросили уделить нам немного времени.

Я начала с того, что у меня тяжелая неизлечимая болезнь, что я верю в Бога и знаю, что все в Его власти, но не знаю с чего начать и что делать. И так душила меня жалость к себе (что болею, что вынуждена просить помощи и советов, что боюсь отказа и невнимания к своим бедам), что болело горло и опять катились слезы. Отец Адам спокойно сказал, что нужно найти себе духовного наставника, которому буду доверять и слушаться его советов. Я спросила: «Не может ли он быть моим наставником?». И он согласился.

В тот день я сделала очень важный шаг в своей жизни – обрела свой Храм и своего духовника. Каждое утро теперь я молюсь «О здравии духовном и физическом отца духовного Адама со чадами… (семьей)».

Весь 1997 год прошел до предела заполненный теорией и практикой выживания. Изучала правила церковной жизни вперемешку с книгами Малахова, училась быть православной христианкой не по рождению и по крещению, а по мышлению и поступкам.

Тренировала силу воли и терпение, читая по два часа утренние и вечерние молитвы, Каноны. Хотя этим злоупотреблять не нужно. Правильнее просить у духовника благословения на молитвенное Правило. Он, зная проблемы и силу духа и веры человека, определяет какие молитвы и сколько необходимо ежедневно читать. Лучше меньше, но постоянно. Я же этого не зная, перегрузила себя так, что потом часто не было сил даже «Отче наш» прочесть.

Сейчас у меня постоянное молитвенное правило Серафима Саровского: я читаю утром и вечером три раза «Отче наш», три раза «Богородица, дево, радуйся» и один раз «Верую». Утром еще дополнительно «О здравии» и «За упокой» родных и знакомых, а также молитву «Последних Оптинских старцев».

Как советовал Серафим Саровский, это правило можно читать и при каком-то деле и в дороге, если не было возможности спокойно помолиться дома.

В этот год я часто посещала свою церковь, а также Собор Пантелеймона целителя в Феофании. И поняла, что наступил момент, когда наконец, все прояснилось: стала понимать суть происходящего, слова молитв и песен. Люди, оказалось, не просто стоят тесной толпой, а происходит чуть заметное движение, формируется живой ручеек на исповедь, на приложение к центральной иконе, на выход. Иногда движение замирает. Значит, происходит что-то очень важное: открытие Царских Врат, пение Херувимской песни или чтение Евангелия. Также радостно и возвышенно, как когда-то в Пещерах, я пела со всеми «Верую» и «Отче наш». С уважением, и интересом следила за отцом Адамом во время службы, ловила его взгляд, чувствовала его значимость и поддержку. Особенно нуждалась в этом во время голоданий. Хотя о. Адам и говорил, что церковь против и не одобряет голодание, это удел монахов, сильных духом и получившим на это благословение. Но я так верила в целительную силу голодания и очищения тела, что о. Адам благословлял и меня. Тем более, что проводила их во время четырех Постов.

Благодаря вере в Бога, поддержке моего духовника, я смогла провести серию голоданий. Благодаря работе над собой во время голоданий, поняла суть и необходимость духовного общения и единения с церковью, а также силу Поста. Исчез присущий почти всем нецерковным людям страх перед постом.