Дидро и цивилизация России

В позитивной части отрывка Дидро делал первый набросок программы цивилизации России. Нетрудно заметить, что эта программа расходится не только с политикой Петра I, но и со многими мерами Екатерины II. Философ предлагал «умерить стремление к славе, пожертвовать влиянием, которое она приобрела в общеевропейских делах, сократить Петербург до положения обычного торгового порта, перенести двор внутрь страны». Хотя в словах Дидро можно разглядеть некоторые отзвуки идеи «русской угрозы», которую автор хотел бы отвести от Европы, думается, что он исходил из глубокого убеждения необходимости для России переключить энергию внешних завоеваний на более важные внутренние преобразования, которые он далее характеризовал. Он считал полезным сплотить и сконцентрировать население внутри страны вплоть до того, чтобы отказаться от некоторых слишком обременительных провинций. Он призывал монарха освободить дворцовых крестьян и тем подать пример дворянству. Освобождение крестьян должно привести к зарождению «третьего сословия», «без которого ни у какого народа не было ни искусств, ни просвещения, ни свободы». И только после этих реформ русские, которых хотели сделать немцами, англичанами, французами, перестанут быть чужими в своей стране и приобретут национальный характер. Таким образом, нация встанет на естественный путь развития.

В последних строках отрывка имеется перекличка с высказыванием Руссо о Петре I: «Он хотел сначала сделать немцев, англичан, когда надо было начать с того, чтобы сделать русских»[251].

Вольтер, прочитав «Историю» Рейналя, заметил критику собственных взглядов. Он процитировал страницу о Петре I в письме к Екатерине II от 1 октября 1772 года, отметив, что она была «похищена у этого безумного Жан-Жака, который вздумал безапелляционно судить всех королей с высоты своего чердака»[252]

. Однако, как верно заметил Дж. Годжи, оценка Петра I, данная здесь Дидро, кардинально расходилась не только с вольтеровской, но и с оценкой Руссо, ибо Дидро предлагал свой оригинальный путь цивилизации России. Не подозревая, что спорит с Дидро, Екатерина II отвечала на эту критику в письме к Вольтеру от 28 октября 1772 года:

Иностранные политические резонеры, которые в своих книгах говорят то, что вы мне цитировали, а именно, что Петр Великий все испортил, чтобы создать армию, флот, порт; а его наследники завершили всеобщее разрушение, чтобы и дальше хвастаться этими напрасными учреждениями, уверяю вас, не знают того, о чем говорят. Чтобы их уличить, надо лишь сравнить современное состояние России с тем, в котором Петр Первый нашел эту империю… Все различные ветви управления в особенности свидетельствовали бы о том, что господа резонеры худо судят с высоты своих чердаков[253].

В словах Екатерины был свой резон: она продолжала реформировать Россию в направлении, заданном Петром I. На этом пути были очевидные успехи. Об издержках она предпочитала не говорить, хотя видела их подчас не хуже, чем «хорошие наблюдатели», о которых упоминал Дидро.

Глава 5

«Хорошие наблюдатели»

Один из главных вопросов, возникающих в связи с отрывком о России в первом издании «Истории обеих Индий» Рейналя 1770 года, – это вопрос об источниках сведений Дидро о России, о том, кого он считал достойными доверия «хорошими наблюдателями». Как уже отмечалось, негативные черты в состоянии «преображенной» Петром I России зафиксировали многие очевидцы – Ф. Локателли, Ф. Альгаротти, Ж. Шапп д’Отрош.

Хотя нет прямых свидетельств знакомства Дидро с книгой Франческо Локателли «Московитские письма» (1736), идейная перекличка их высказываний очевидна. Автор «Писем» с первых страниц заявлял о своем намерении описывать русский народ «таким, каким я его нашел, а не таким, каким его представляют другие». Локателли, сохраняя личное уважение к Петру I, объявлял его реформы неудачными. Он много раз возвращался к идее об их бесполезности. По его мнению, формы управления, заимствованные из Европы, не соответствовали деспотическому характеру власти в Московии, а также национальному характеру русских. Автор критически отзывался о Петербурге, отмечал нежизнеспособность русского флота и неразвитость коммерции. Осуждая стремление царя идти «гигантскими шагами», Локателли предлагал свой вариант начала реформ, который предполагал основание не академий и кадетских корпусов, а элементарных школ[254].