Дикая Флетчер

– Привет! – зову я, снимая грязные кроссовки. Мой любопытный хмурый взгляд по-прежнему остается на месте. – Я принесла тебе тарелку сырной запеканки Мейбл на случай, если ты еще не ел. Папа сказал, что она довольно вкусная.

– Просто оставь на кухне. – Почти запоздало Джона добавляет: – Пожалуйста.

Я ставлю еду на стол и прохожу дальше, в гостиную. Еще одна комната, которая по своей планировке идентична комнате в доме моего отца: раздвижная дверь, ведущая на крыльцо, маленькая черная дровяная печь на бежевой керамической плитке в дальнем углу, простые книжные шкафы в стиле «Икеа» от пола до потолка в другом углу, – и все же она ощутимо отличается.

И, опять же, здесь неожиданно опрятно.

Ковер заменен на пушистый ворс цвета мокко, еще достаточно новый, чтобы на нем не было заметно следов износа. Стены выкрашены в теплый серый цвет и украшены фотографиями в рамках, на которых изображены яркие маленькие самолеты на фоне заснеженной тундры. Несмотря на палящее солнце на улице, настольные лампы придают комнате теплое, уютное освещение.

Откровенно говоря, похоже, что дом Джоны украшала женщина.

Сам он раскинулся на одной стороне угольно-серого дивана из искусственной замши. Его испачканная одежда исчезла, ее заменила пара черных спортивных штанов и мягкая серая футболка, которая свободно сидит на животе, но при этом подчеркивает мускулистые ребра. Он тихо ругается, возясь с бутылочкой из-под таблеток.

– Дай мне.

– Я в порядке.

Я вырываю бутылочку из его рук, мои ногти царапают его сухие, шершавые ладони. Одним быстрым движением я снимаю крышку.

– Ты прав. Ты в полном порядке. – Я стараюсь, чтобы он увидел, как я закатываю глаза, когда передаю бутылочку обратно. – Для чего они нужны?

– Спасибо, – бормочет Джона, доставая таблетку. – Мышечные релаксанты.

По обе стороны от его лица свисают пряди свежевымытых волос. Очевидно, он только что принял душ, но в грязной бороде все еще видны следы засохшей крови. Ничто, кроме ножниц, не справится с этим.

Теперь его глаза смотрят на меня, подозрительно сузившись.

– Что?

– Давай я принесу тебе воды, чтобы запить.

Я роюсь в его шкафах в поисках стакана, временно очарованная состоянием кухни. Она безупречна. Все аккуратно организовано, нет ни беспорядка, ни явной грязи. На подставке для посуды вместе с другой посудой сушатся две тарелки с розовыми цветами, нанесенными по ободку, а нержавеющая сталь в раковине блестит.

Но самым странным открытием для меня становится шкаф с консервами. От такого парня, как Джона, я бы ожидала бессистемной кучи банок. Но все до последней сгруппированы по типу и размеру, их этикетки направлены наружу и сложены в аккуратные ряды.

– Эй, ты когда-нибудь видел «В постели с врагом»? Ну, знаешь, с Джулией Робертс и тем сумасшедшим бывшим мужем?

Которому нравится так же расставлять консервы. По иронии судьбы, этот фильм я посмотрела вместе с отцом недавно вечером.

– Я не смотрю телевизор. – Наступает молчание. – А что?

– Просто так. Держу пари, что старый добрый психопат Мартин тоже не смотрел телевизор, – добавляю я чуть тише.

Собачья еда? Зачем Джоне дюжина банок с куриным филе и печенью рядом с персиками, сладкой кукурузой и черными бобами? Собаки у него нет.

Но у него есть енот, вспоминаю я.

– Что ты делаешь на моей кухне?

– Ничего.

Я наполняю водой высокий стакан с цветочным орнаментом и приношу Джоне, поставив его на кофейный столик.

– Спасибо. – Он быстро глотает таблетку и запивает.

– Ты поспал?

– Нет. Плечо слишком сильно ноет. Оно будет в порядке, когда эти таблетки начнут действовать.

– Ты уже принимал их раньше?

– Ага. Первый раз я вывихнул плечо еще в школе. Когда играл в футбол.

– Хм. Я бы не приняла тебя за командного игрока.

Я подхожу к книжному шкафу, отмечая то, что не заметила раньше, – здесь нет телевизора.

– Я им и не был. Меня выгнали из команды в середине сезона.

Я качаю головой, но улыбаюсь, рассматривая потрепанные корешки, любопытствуя, что интересует Джону, кроме полетов на самолетах и обычной грубости.

– Это называется книгами, – бормочет он, тембр его голоса мягкий и самодовольный.

«Великий Гэтсби»… «Преступление и наказание»…

– Боже, неужели мы так литературны.

– А чего ты ожидала?

– Ну не знаю… «Как снять шкурку с белки за четыре шага»? «Сто один способ приготовления бобра»? «Что происходит, когда ваши родители родственники»? – глумлюсь я.

Он мрачно усмехается.

Здесь, наверное, более двухсот книг.

– Ты все это прочитал?

– Это то, что делают с книгами, Барби.

Я игнорирую это прозвище, потому что Джона просто пытается залезть мне под кожу, и обращаю внимание на полку, отведенную под фотографии в рамках.

– Это твоя мама?

– Ага. Давным-давно, когда мы еще жили в Анкоридже.

Я изучаю потрясающую и стройную женщину в вишнево-красном бикини, сидящую на краю причала, ее длинные белокурые локоны развеваются на ветру, а стройные ноги скрещены в районе лодыжек.

– Она очень похожа на норвежскую фотомодель, за которой я слежу в инстаграме. Очень красивая.

– Она норвежка, так что в этом есть смысл.