Дикая игра. Моя мать, ее любовник и я…

Я послушно ужасалась вместе с Малабар, принимая ее чувства как свои собственные, но видела, что на самом деле она завидует этим семейным поездкам Саутеров. Хотя Бен уже в целом отошел от дел, он по-прежнему оставался активным членом многих советов директоров, и его жизнь была полна приключений охотника и рыболова. Моя мать мечтала о путешествиях, о такой жизни, какую вели ее отец и мачеха, Джулия. Когда Джулия не лежала на лечении от алкоголизма в центре Бетти Форд, они частенько отдыхали в каком-нибудь роскошном отеле какой-нибудь экзотической страны. Чарльз подарил моей матери жизнь в комфорте, но дни его странствий по земному шару остались далеко позади.

Короче говоря, даже Лили находила Малабар обаятельной. И кто бы стал ее винить? Тот, на кого моя мать направляла свой свет, позволяя нежиться в нем и чувствовать, что объект внимания привлекает интерес и развлекает ее, просто не мог отвести от нее взгляда. Малабар умела быть чрезвычайно харизматичной – этаким глотком свежего воздуха, неотразимой комбинацией ума и непочтительности, – и Лили была очарована. Довольно скоро обе супружеские пары начали общаться еще теснее, и Саутеры стали нашими самыми частыми летними гостями на Кейп-Коде. Они зачастили к нам, тем самым позволяя роману матери и Бена развиваться полным ходом, едва ли не у всех на виду.

Но этого все равно было мало. Мать жаждала проводить с Беном больше времени. В те недели, а иногда и месяцы, что разделяли их свидания, ею овладевало настоящее отчаяние.

– Ренни, мне кажется, я больше этого не вынесу, – сказала она однажды в бешенстве после того, как Бен и Лили перенесли очередной приезд, который был намечен на следующую неделю.

– Что случилось? – спросила я.

– Да это все Лили со своими чертовыми цветами! В Плимуте затеяли групповую экскурсию по садам, и цветники Лили будут частью маршрута.

Мы были в доме на Кейп-Коде, проводя там выходные под конец сентября. В то сладкое и печальное время, полное напоминаний о недавних удовольствиях, – гамак снят, лодки вытащены на берег, болотная трава порыжела. Мать с Беном только что отметили свою первую годовщину. Мне вскоре должно было исполниться шестнадцать.

– Подумать, Ренни. Нам нужно подумать. Как вытаскивать Саутеров на мыс почаще? – говорила мать. – Чем больше времени Бен будет проводить со мной, тем больше ему будет необходимо быть со мной.

Мы были в кухне, как обычно. Мать тестировала рецепт для своей следующей колонки «Готовим заранее», пряное осеннее рагу. Она бросила копченые колбаски в сотейник к французской чечевице, яростно помешивая варево.

– Попробуешь? – предложила мне, дуя на ложку.

Я кивнула и открыла рот. Я работала дегустатором для матери столько, сколько себя помнила. Покатала предложенное на языке: обжаренные семена кумина, еще твердоватая чечевица, густая томатная основа, специи. Колбаса была приятно солоноватой, но еще не пропиталась, как надо, остальной смесью.

– Хорошо, но не здо́рово, – сказала я. – Чего-то не хватает.

Я не стала напоминать матери, что это был как раз тот тип острых, кислых блюд, которые раздражали мой желудок.

– Каким же ты стала гастрономическим снобом! – с гордостью заметила Малабар. – Полагаю, ты предпочла бы рагу из тибетского яка? Или, может быть, идеально мраморные ушные мочки говядины вагю, приготовленные строго по твоему вкусу?

И тут выражение лица матери изменилось, точно острые осколки какой-то идеи устремились к ней, как железные опилки к магниту.

– О боже мой, Ренни! Вот оно! – Малабар перегнулась через столешницу, обхватила мое лицо руками и чмокнула в лоб. – Ренни, ты самый умный ребенок на свете!

Я жила ради таких моментов с Малабар. Несмотря на то что мне было невдомек, что я такого сказала или сделала, чтобы решить мамину проблему, достаточно было просто знать, что я помогла. Когда я слушала, как мать излагала свою грандиозную идею, мое сердце бешено колотилось от возбуждения. Вместе мы придумали самый изобретательный план всех времен и народов.

Через пару недель нам удалось запустить эту идею в полет. Мать посвятила Бена в подробности во время одного из их чрезвычайно редких телефонных разговоров, и они оба согласились, что мое участие в плане будет ключевым.

К тому времени уже наступил октябрь, в гавани не осталось катеров, за исключением тех, что принадлежали самым неустрашимым коммерческим ловцам лобстеров, и даже их в ближайшие дни предстояло вытащить на берег. Бен только что вернулся со своей ежегодной охоты на чернохвостых оленей на ранчо в Сан-Фелипе, штат Калифорния, и они с Лили приехали к нам и привезли с собой стейки из оленины и фунт изумительной печени, которую мать немедленно очистила, нарезала ломтиками и выложила в блюдо с пахтой, чтобы обескровить. Чарльз, сидевший на своем любимом высоком табурете, том, что ближе всех к бару с его шейкерами и мензурками, привстал при виде дорогих друзей. Бен с ходу начал рассказывать историю о том, как он свалился с пикапа после пятой порции бурбона, а друзья этого даже не заметили.