Дикая одиссея. 6 000 км по Сибири, Китаю и Монголии с моими собаками

Мое внимание привлекает большое и красивое засохшее дерево. Рядом с ним мы и заночуем, чтобы использовать сухие ветки в качестве дров для костра. Как только я останавливаю собак, все начинает происходить как бы автоматически в соответствии с давно выработанной и тысячу раз повторенной процедурой, которая позволяет мне действовать без раздумий и потерь драгоценного времени. Я отвязываю собак. Они обожают этот момент, когда их выпускают на свободу и появляется возможность порыскать по окрестностям, принюхаться к местным запахам и побегать по следам, оставленным на снегу зайцами. Затем они возвращаются ко мне, чтобы напроситься на ласку или же — как, например, Камик и Казан, которые держатся вместе, — насладиться заслуженной едой на комфортабельном ложе из еловых ветвей у основания ствола большого хвойного дерева.

Пока собаки отдыхают, я натягиваю стейк-аут, развожу костер, растапливаю в котелке снег и готовлю собакам еду, состоящую из сухого корма, размоченного теплой водой. В момент раздачи еды я пристегиваю собак к стейк-ауту, чтобы каждая могла индивидуально получить свою порцию и затем отдохнуть.

Как только собаки укладываются, я поочередно подхожу к каждой, чтобы приласкать и проверить состояние их лап. Они это обожают, хотя некоторые и боятся щекотки. Камик и Юник, например, вертятся во все стороны, когда я наношу крем между подушечками на их лапах.

Юник — очень своеобразный пес, о котором даже особо нечего говорить, потому что он безупречен. Слишком безупречен. Он старательный, трудолюбивый, не склонный к рассеянности, не задиристый. Он чем-то похож на лучшего ученика класса, который на переменках не балуется, а повторяет домашнее задание. Приходится даже науськивать его, чтобы он хоть иногда позволял себе какие-нибудь шалости. В его физическом состоянии тоже нет никаких изъянов и слабостей. У Бюрки, например, хрупкие лапы. У Вольфа иногда побаливает плечо. А вот у Юника все идеально! Его главный недостаток заключается в том, что у него нет недостатков. Он, правда, немного боится щекотки, но можно ли считать это недостатком?

На ночлег я устраиваюсь на толстой подстилке из еловых ветвей. Я забираюсь полностью одетым в спальный мешок, в который уже положил шерстяные стельки из своей обуви, чтобы на следующее утро не обнаружить их ставшими от мороза твердыми, как древесина. Прежде чем заснуть, я уделяю большое внимание подготовке того, чтобы завтра быстро развести костер. При температуре сорок градусов ниже нуля пальцы замерзают очень быстро, а потому нужно суметь развести огонь с первой спички. Иначе могут быть тяжелые последствия. Вплоть до смерти… Я не помню, чтобы мне когда-нибудь не удалось развести зимой костер с первой спички. У меня всегда при себе коробок со спичками и маленькая свечка, которую я зажигаю и ставлю под заранее приготовленные сухие веточки и хворост, тщательно подобранный и разрубленный на легко загорающиеся щепки. Разведение костра — это своего рода ритуал, который я никогда не нарушаю, и напарники частенько насмехаются над моей педантичностью в данном вопросе, тем более что во всем остальном я особой скрупулезностью не отличаюсь. Но когда я путешествую не один, я не доверяю разведение костра никому другому.

Мороз — не очень-то суровый, и вытерпеть его не так трудно, как может показаться, тем не менее допускать ошибок не следует. Я сравниваю пребывание на сильном морозе (то есть при температуре минус сорок градусов по Цельсию и ниже) с вождением автомобиля на скорости триста километров в час. И при движении на огромной скорости, и при пребывании на сильном морозе необходимо все время быть бдительным. Кто угодно может вести машину на скорости триста километров в час. Кто угодно может выживать на пятидесятиградусном морозе. Однако если впереди появляется крутой поворот, а дорога немного скользкая, то только опытный водитель может вписаться в него. При пятидесятиградусном морозе тоже можно «не вписаться в поворот». В качестве примера вспоминаются немцы, которые, находясь в Юконе, были найдены мертвыми в обогреваемой печкой палатке, где имелось вполне достаточно дров, еды и всего того, что необходимо для выживания в условиях сильных морозов. В этой трагической истории много поучительного.

Их было четверо. Они имели в своем распоряжении палатку из толстой ткани, дровяную печку и всевозможное оснащение, купленное за немалую цену в Анкоридже: очень теплые и удобные спальные мешки, куртки, теплое белье, высокие теплые сапоги и т. п.

Они долго готовились к этому путешествию на мотосанях. Во второй вечер они выпили за ужином немного алкоголя, находясь в хорошо нагретой палатке, в которую не поленились натаскать побольше сухого хвороста.