Дикая одиссея. 6 000 км по Сибири, Китаю и Монголии с моими собаками

В конце концов они заснули. Огонь в печке через некоторое время погас, и температура постепенно опустилась до минус сорока пяти градусов. Это не было проблемой, потому что их спальные мешки были рассчитаны на подобную температуру, а потому все четверо крепко спали в своих спальных мешках, которые они поначалу оставили приоткрытыми, но затем предпочли застегнуть до упора.

Рано утром один из них просыпается. В палатке — ледяной холод, все покрыто инеем. Он выбирается из спального мешка, и его тут же начинает бить дрожь. Он достает зажигалку, на поиски которой уходит довольно много времени, обжигается о ледяной металл, когда открывает дверцу печки, и окончательно утрачивает чувствительность ладоней, из которых уже отхлынула кровь, когда хватается за рукоять топора, чтобы нарубить щепок (никто из них не подумал с вечера запастись щепками, необходимыми для разведения огня). Поскольку его пальцы задеревенели от холода и даже пошевелить ими он уже не может, он будит кого-то из своих товарищей и, дрожа всем телом, залазит обратно в спальный мешок, надеясь, что его товарищ разведет огонь. Замерзшими пальцами он, конечно же, не может застегнуть молнию своего спального мешка, однако отвлекать внимание разбуженного товарища на это не хочет, полагая, что сейчас нужно как можно быстрее развести огонь.

Второй немец начинает колоть дрова на щепки, но его пальцы тоже очень быстро стынут от холода. Он с трудом вырывает несколько листков из записной книжки и пытается воспользоваться зажигалкой, но бензин в ней замерз. Он начинает нервничать и лихорадочно вспоминать, где же лежат спички.

Третий немец, проснувшись, сообщает, что они лежат в рюкзаке, который находится среди прочих вещей на обычных санях, привязанных к мотосаням.

— Ты можешь за ними сходить? У меня замерзли пальцы, я не могу ничего сделать!

Третий немец встает и, не надев куртки, выходит из палатки в поисках спичек, которые в конце концов находит. Однако к тому моменту, когда он возвращается в палатку, кровь уже отлила от его ладоней и он не может даже пошевелить пальцами. Тот, кто встал вторым, — в точно такой же ситуации. Они будят четвертого, впопыхах объясняют ему, что произошло, и просят развести огонь. Затем эти двое, дрожа от холода, залазят в свои спальные мешки, моля Бога о том, чтобы их товарищу удалось развести огонь, который согреет их и поможет восстановить работоспособность онемевших конечностей. Им, как и первому, не удается застегнуть молнию на своих мешках, и они, как и он, допускают грубую ошибку, игнорируя это, и не просят помощи у четвертого, который является теперь единственным человеком, который может справиться с застежкой… А не закрыть спальный мешок на молнию — это все равно что оставить в сильный мороз окна дома открытыми…

Четвертый немец встает и пытается развести огонь, но подожженные им листы бумаги сгорают попусту, так как нарубленные щепки слишком большие, а потому не загораются. Поэтому четвертый немец пытается наколоть более тонких щепок. Но не успевает он это сделать, как кровь отливает и от его ладоней. Почувствовав это, мужчина забирается в спальный мешок, чтобы немного согреться, но остальные трое сообщают ему, что им этого не удалось сделать, потому что, раз молния не застегнута, ледяной воздух проникает через щель внутрь их спальных мешков.

Он отвечает, что у него тоже не получается застегнуть молнию на своем спальном мешке и он не сможет закрыть ее на их мешках: у него тоже уже онемели от холода руки.

Нетрудно себе представить, что произошло дальше. Пять дней спустя всех четверых нашли мертвыми в расстегнутых спальных мешках…

Данное событие будет «воссоздано» и снято в виде короткометражного фильма в ходе обстоятельного расследования, которое начала проводить канадская полиция. Я всего лишь позволил себе вообразить, какими могли быть разговоры между этими четырьмя в то трагическое утро…

В ходе одной из своих экспедиций я нашел замерзшего до смерти индейца, который отправился куда-то на мотосанях, не прихватив с собой снегоступов. Его мотосани сломались, и он смог пройти по очень глубокому снегу лишь десять-двенадцать метров… А этого оказалось недостаточно для того, чтобы добраться до деревьев, на которых он смог бы обломать ветки и развести костер, чтобы продержаться до тех пор, пока его разыщут.

Эти два примера — а я знаю их очень много — свидетельствуют о том, что, пребывая на природе в условиях сильного мороза, нельзя допускать никаких ошибок. Для того, кто хорошо оснащен, имеет определенный опыт и ведет себя осмотрительно, холод не так уж опасен, как может показаться. Однако легкомысленное поведение может привести к трагедии.

В течение многих лет, частенько вспоминая индейца, замерзшее тело которого я увез на своих санях и передал его родственникам, я приучился быть мнительным, как какая-нибудь старая обезьяна.

5