Дикая одиссея. 6 000 км по Сибири, Китаю и Монголии с моими собаками

И в самом деле, требуется менее получаса для того, чтобы преодолеть десять километров, отделяющих нас от деревни, тогда как начиная с утра они пробежали более восьмидесяти километров… Прекрасный результат! Пожалуй, они вполне заслужили день отдыха. Таким, как я планирую, станет завтрашний день, и я использую его для того, чтобы дать передышку и собственному изможденному телу, покрытому после нескольких падений синяками. Кроме того, необходимо выделить время и на ремонт саней, изрядно пострадавших от многочисленных ударов. Еще нужно обратиться в какую-нибудь мастерскую с просьбой доработать мой тормоз. Он был сконструирован так, чтобы эффективно работать на снежном покрове, а не на тропах, покрытых довольно тонкой ледяной коркой, которая, к сожалению, имеется на большинстве поверхностей, по которым мы движемся. Таким образом, мне необходимо как-то приспособиться к сложившейся ситуации. Я еще никогда за столь короткий период времени не переносил так много падений, опасных и для меня, и для моих собак. Нужно это прекращать, пока все не закончилось чем-то очень плохим…

Мы вихрем врываемся в деревню. Ее обитатели, ошеломленные внезапным вторжением, с удивлением смотрят на странную упряжку, мчащуюся по главной улице.

Мы заезжаем на огороженный решеткой двор перед большим зданием, в котором живут служащие железной дороги. Арно уже договорился, что нам выделят здесь место для собак и дадут несколько охапок сена. Меня предупредили, что не следует привязывать собак снаружи огороженной площадки со стороны леса (что я вообще-то и намеревался сделать), потому что на них может напасть… тигр.

Тигр?

Именно так. Накануне в нескольких километрах отсюда был замечен тигр, переходивший железнодорожное полотно. Его даже сфотографировал один из служащих железной дороги. Узнав об этом, я тут же попросил устроить мне встречу с ним. Подумать только! Увидеть человека, который встретил тигра. — это же почти увидеть самого тигра!

Однако этого человека сейчас в деревне нет. Нам приходится довольствоваться рассказом его матери, которая, кстати, находилась в тот момент рядом с ним.

— Очень большой тигр. Точнее, тигрица. Она бродит в округе уже некоторое время, — сообщает нам женщина.

Именно поэтому я размещаю собак с внутренней стороны ограды. Не может быть и речи, чтобы подвергать их малейшему риску. Эту тигрицу винят в том, что она уже утащила и сожрала многих деревенских собак, двух из которых — на прошлой неделе…

Комендант здания, где мы находимся, предупреждает меня:

— На вашем месте я бы не стал спать под открытым небом рядом с собаками. Не стал бы этого делать в течение всей ближайшей недели. Несколько тигров бродят по глухим местам, через которые вы собираетесь проехать. Они очень опасные. Они охотно слопают собак, а при случае — и людей.

Тем не менее я с трудно скрываемым восторгом выслушиваю его предупреждение, которое не только не вызывает у меня страха, а наоборот, подтверждает, что я оказался как раз в тех местах, где можно увидеть тигров. Что касается опасности, которую они собой представляют, то она, как обычно бывает, всего лишь относительная. Вероятность того, что я окончу свою жизнь в пасти тигра, вряд ли очень велика.

Безусловно, на протяжении столетий было немало случаев, когда тигры-людоеды терроризировали жителей деревень. Население в таких случаях обращалось за помощью к профессиональным охотникам, чьи рассказы о тиграх, кстати, одновременно и умопомрачительны, и увлекательны. Однако по мере сокращения популяции тигров их нападения на людей стали очень редким явлением.

Мой собеседник поначалу, кажется, не понимает, как я могу абсолютно равнодушно и, похоже, с радостью выслушивать неоднократно повторяемые им предупреждения, однако наконец осознает, что я пытаюсь получить сведения о районах, где встречаются тигры, как раз для того, чтобы отправиться туда и даже расположиться там лагерем, а не для того, чтобы обойти эти места стороной, как он мне советует сделать.

Скорее всего, он таки приходит к выводу, что этот француз и в самом деле такой чокнутый, каким его считают.

С годами я приучился опасаться животных в гораздо меньшей степени, чем опасаюсь людей. В течение жизни мне слишком часто приходилось слышать от разных людей о том — якобы огромном — риске, которому я себя подвергаю, намереваясь пересечь районы, в которых полно медведей гризли, белых медведей, волков и других диких животных, считающихся очень опасными.