Дикая одиссея. 6 000 км по Сибири, Китаю и Монголии с моими собаками

Во время нашей следующей встречи с Аленом и Фабьеном я пытаюсь объяснить им обоим, что представляет собой замерзшая река. Под их скептическими взглядами я вместе с собаками наглядно показываю, каким образом нужно преодолевать участки замерзшей реки, которые они считают опасными. Мало-помалу они начинают это понимать, пусть даже и продолжают сомневаться. Фабьен усваивает все быстро и в конце концов соглашается со мной, а вот Ален все еще колеблется. Ему не нравится лед. Он считает его коварным, не понимает и боится его — так, как некоторые люди почему-то боятся собак или лошадей. Собаки ведь могут укусить, а лошади брыкнуть! Ален боится, что лед тоже может сделать ему какую-нибудь пакость.

Я помню об одном приключении, которое нам довелось пережить вместе, когда мы пересекали очень глухой район Скалистых гор. Нас было трое: я, Ален и один индеец. Ален и индеец ехали на мотосанях, а я — на собачьей упряжке. Мы оказались заблокированными в ущелье, и выбраться оттуда можно было только по частично замерзшей горной речке. Было очень холодно — около пятидесяти пяти градусов мороза, но, несмотря на столь низкую температуру, речка в зонах своих стремнин либо замерзла не полностью, либо лед на ней был весьма различным по толщине и ненадежным. Тем не менее я был уверен, что мы сумеем найти возможность проехать по этому маршруту, однако натолкнулся на категорический отказ индейца, ударившегося в панику при одной лишь мысли о том, что придется ступить на этот хрупкий лед. Мне пришлось использовать всю свою силу убеждения и проявить чудеса воображения, чтобы наконец уговорить его согласиться с моими доводами и последовать за мной. Ему потребовалось немалое мужество, чтобы преодолеть охвативший его страх и отдать свою судьбу в мои руки. Его жизнь держалась на волоске — а точнее на веревке, которая соединяла нас. Метр за метром, ощупывая лед, выискивая проходимые участки, иногда создавая их из льдин или стволов деревьев, мы выиграли схватку с природой и выбрались из ущелья менее чем за день. Без жуткого холода, который сковал льдом одни участки и укрепил другие, мы не смогли бы это сделать. Удача иногда сопутствует безумцам, а ведь именно так нас и называли с обеих сторон Скалистых гор, которые за предыдущие двадцать лет никто зимой не пересекал.

Никудышная тропа, которую Ален и Фабьен прокладывают для нас, не имеет никакого значения, потому что мне она не нужна. Управляя собаками голосом или же позволяя им самим выбирать, в каком направлении бежать, я прокладываю вместе с ними собственную тропу по красивому льду реки, которая петляет в постепенно расширяющейся восхитительной долине. В этой долине я прошу своих друзей отправиться к Пьеру и Арно в ближайшую деревню и подготовить вместе с ними следующий этап путешествия.

Хотя мы и преодолели большую часть гор, до российской границы остается еще более тысячи километров пути по неизвестной нам местности. Поэтому я кричу сам себе на русском языке слово, которое кричат в подобных случаях сибиряки:

— Давай! Давай!

27

Боги гор были правы, решив подвергнуть меня таким испытаниям: они знали, что я высоко оценю то, что после этих испытаний увижу… И река Туул, и река Орхон, в которую Туул впадает, являются чудом. Именно о таких замерзших реках мечтают, когда представляют себе путешествие, подобное этому. Я наслаждаюсь каждым километром, как наслаждаются великолепным вином, подолгу держа его во рту, чтобы почувствовать все нюансы аромата.

Продвигаться вперед нам по-прежнему трудно, потому что лед далеко не однородный, на нем много участков снежной каши, слякоти, торосов. Однако меня это не смущает. Как раз наоборот. Когда игра на музыкальном инструменте доставляет радость, да еще и имеется хороший инструмент, какое же это счастье — наброситься на трудный отрывок произведения! И какая же это скука — довольствоваться самой заурядной партитурой!

Мой инструмент — это сани, а струны на нем — мои собаки. С их помощью я пишу партитуру, музыка которой, звуча в моих ушах, восхваляет эту страну, которая нравится мне все больше и больше, — Монголию!

Кстати, я сегодня уже пообещал ей кое-что: я пообещал, что вернусь сюда следующей осенью, чтобы увидеть, на что она становится похожа, когда золото осин отражается в прозрачных водах. С несколькими товарищами, двумя лодками и удочкой, чтобы ловить рыбу на обед, я спущусь по одной из этих рек.