Дикая сердцем

Странно, как отношения могут казаться незыблемыми в один день и очень уязвимыми в другой – из-за одного недоразумения, нескольких слов и вороха подавленных переживаний, которые в итоге, рано или поздно, всплывают на поверхность.

Это бурление в моем сознании снова и снова напоминает мне ту катастрофическую поездку в лесную хижину. Все, чего мне хочется, – это исправить то, что я, возможно, сломала между нами, но что, если мы уже больше не сможем вернуться к тому, как было?

Что, если я проколола тот пузырь иллюзий, в котором мы оба плавали?

Впервые с тех пор, как Джона приехал в Торонто и попросил меня переехать на Аляску, я действительно боюсь, что разрыв между нами неизбежен, независимо от того, насколько сильно я его люблю.

Я отгоняю эти мрачные мысли в сторону, пока моя маска не спала и Диана не увидела во мне эту боль, скрытую под радостью от ее присутствия.

– Расслабься, Ди. Ты уже отработала свой значок лучшей подруги, так что можешь признаться, что внутри ты умираешь.

– Может быть, совсем немного. – Она поднимает наманикюренные указательный и большой пальцы, чтобы наглядно продемонстрировать степень своей усталости, а затем обводит рукой «Пивной домик». – Но все это устроили для тебя сегодня. Я просто не могу забрать тебя у них. Я продержусь еще час или два. Но не ревнуй, если твоему горячему викингу придется закинуть меня на плечо, чтобы отвезти домой, потому что я уже пьяна в стельку. – Она икает. – Кроме того, вероятно, я все равно буду чувствовать себя неважно завтра и свалю все на похмелье. Просто чтобы ты была в курсе.

Я качаю головой и смеюсь, представляя себе реакцию Джоны на это. Не то чтобы Диана когда-нибудь действительно стала приставать к нему.

– Ты даже не представляешь, как я по тебе скучала.

Я и сама не понимала, насколько сильно, пока не увидела ее стоящей у нашего крыльца.

Я бросаю взгляд в сторону барной стойки, где Джона потягивает кружку пива, болтая с Мари, Тоби и розовощеким Тедди.

– Так мы ее терпеть не можем или как? – заговорщически спрашивает Диана, проследив за моим взглядом. – Потому что ты наблюдаешь за ней с тех самых пор, как мы приехали сюда.

– Это лучший друг Джоны.

Когда мы переступили порог «Пивного домика», Мари уже сидела в баре.

Очевидно, это он пригласил ее.

– Лучший друг Джоны – красивая блондинка? – Брови Дианы изгибаются дугой. – Ты как-то забыла упомянуть об этом. Почему ты забыла рассказать это мне, своей лучшей подруге?

Потому что я точно знаю, как отреагирует моя лучшая подруга, и я не хотела, чтобы кто-то подпитывал мою неуверенность, особенно после того, как я бросила все ради Джоны и уехала на Аляску. Диана всегда была недоверчивой, когда дело касалось других женщин. Она глубоко убеждена в том, что все они по природе своей конкурентны и что женщина, которая платонически дружит с привлекательным мужчиной, всегда делает это не по своей воле.

И в данном случае она не ошибается.

Но сейчас не время просвещать Диану обо всем, что связано с Мари, включая разговор о пересечении границ, который я подслушала в то утро у ангара.

– Я наблюдаю за ней и Тоби. И жду, когда они подружатся.

Диана задумчиво хмурится, изучая их.

– Да, они бы смотрелись вместе. Он достаточно симпатичный. Эдакий большой пузатый плюшевый медведь.

– А она хорошенькая и милая, – с неохотой признаю я.

– Может быть, если он разлюбит тебя, то это и произойдет.

– Заткнись! Он не влюблен в меня!

На гогот Дианы поворачиваются сразу несколько голов.

– Как скажешь, Калла. Мы, правда, собираемся играть в эту игру, да? Почему ты никогда не замечаешь подобных вещей?

– Потому что не хочу! Не поселяй эти мысли в моей голове! Он – мой единственный нормальный друг здесь! – стону я.

Она вздыхает, делая глоток.

– Ну, мне жаль это сообщать тебе, но, кажется, Мари не заинтересована. По крайней мере, в Тоби.

Ее идеально подведенные и насупленные брови изгибаются дугой, когда она переводит оценивающий взгляд к барной стойке, туда, где Мари увлеченно вглядывается в красивое лицо Джоны.

Тедди что-то говорит, и все они разражаются смехом. Джона приобнимает Мари за плечи, чтобы встряхнуть, так, словно она является частью шутки. И она, кажется, еще теснее прижимается к нему, упираясь своей белокурой головкой в его шею.

– Они просто близкие друзья. Уже много лет.

Даже произнося это, я чувствую неприятный укол в животе – тот самый, который терзает меня с тех пор, как Джона направился к бару, как только мы с Дианой устроились за этим столиком.

Чего бы я только не отдала, чтобы вернуться в это утро и стереть все свои слова, обвинения и сомнения. Но я не могу, и это делает меня особенно чувствительной к подобным вещам.

– Так, куда еще можно сходить в Трапперс Кроссинг? – спрашивает Диана, рассматривая море людей в клетчатой фланели и джинсовых костюмах; всего их около пятидесяти человек, и сорок из них – мужчины, согласно моим последним подсчетам.

– Это единственное место в городе. Ну, кроме пиццерии, которая закрывается в десять, и общественного центра. Я слышала, что по пятницам там работает фермерский рынок.