Дикая сердцем

– Я подожду здесь. – За словами Дианы следует шипение и шлепок по коже. Она отказалась пшикаться спреем от насекомых, утверждая, что он будет конфликтовать с запахом ее духов. – Попроси его открыть двери джипа?

Я показываю ей большой палец и продолжаю идти. Чем ближе я подхожу, тем меньше слышна музыка и тем больше я различаю их разговор.

И чем больше я слышу, тем медленнее приближаюсь, тем тише мои шаги.

– …вылетаем утром и возвращаемся к вечеру понедельника, – слышу я слова Мари.

– Да я уже и не знаю, хорошая ли это идея.

– Почему нет? Ее подруга здесь. А я уже несколько месяцев не была в деревнях.

Мари пытается уговорить Джону слетать с ней на запад. Они постоянно так делали, когда он жил в Бангоре. Она прилетала туда региональной авиакомпанией, которая ежедневно делает рейсы между Бангором и Анкориджем. Они проводили вместе целые дни, летая из деревни в деревню, ведь Мари – крестоносец, спасительница животных. И она может найти себе другого пилота, который будет ее возить, в этом я уверена.

Но другой пилот ей не нужен – это становится мне все понятнее и понятнее.

Она хочет моего.

Джона поднимает руку и проводит пальцами по волосам Мари, ероша их. Черная рубашка, которую я ему купила, превосходно облегает его фигуру и демонстрирует углы мускулистых плеч и подтянутую талию. Я не могу не любоваться им, даже когда мои кулаки сжаты, а я представляю, как влетаю между ними, чтобы в приступе ярости выкрикнуть свои обвинения.

– Да, я знаю, но сейчас у нас не все гладко, – немного мягче произносит Джона.

Я колеблюсь. Мой желудок, и без того напряженный, сжимается.

«Не все гладко»?

Джона думает, что у нас не все гладко? Очевидно, он имеет в виду наши отношения.

То есть я понимаю, что после сегодняшнего утра наши отношения нельзя назвать идеальными, и все же то, что Джона говорит это вслух, – ей – поднимает во мне новую волну удивления, обиды и гнева.

– Нам нужно отвезти Диану домой. Можешь открыть джип? – окликаю я, не желая, чтобы меня застали за подслушиванием. И молюсь, чтобы они не услышали напряжение в моем голосе.

Джона оборачивается, видит, как я приближаюсь, и его глаза смягчаются.

– Ага. Конечно. Должно быть, она валится с ног.

Он роется в кармане джинсов и нажимает на кнопку брелока. За пиканьем следует отчаянный крик благодарности Дианы, и он смеется.

Я могла бы развернуться и оставить их вдвоем, но Мари достаточно долго не подпускала Джону ко мне сегодня, а потому я приближаюсь к нему, прижимаюсь к его груди, обвиваю руками его спину и отгоняю все эмоции, кроме моей всепоглощающей любви к этому человеку.

Джона обнимает меня в ответ, не колеблясь ни секунды.

– Готовы отправляться?

Я упираюсь в него подбородком, откидываю голову назад и мурлычу:

– Да.

Мои глаза на мгновение пробегают по его губам, а затем я бросаю на него пылкий взгляд, желая выразить в этом взгляде все, что хочу сделать с ним сегодня ночью.

– Понял, – рокочет он, и его глаза пылают ответным жаром. Мари он говорит: – Я позвоню тебе на следующей неделе.

– Конечно. Ладно.

Я улавливаю нотку разочарования в ее голосе, и это приносит мне злобный пузырек удовлетворения.

Я даже не представляла, что собираюсь сказать, пока шла сюда, но сейчас меня осеняет.

– Эй, Мари, мне кажется, Тоби с удовольствием сходил бы с тобой как-нибудь поужинать.

Это достаточно невинное предложение.

– О, правда? – Она заправляет за ухо выбившуюся прядь волос. Я уже знаю, что это верный признак того, что она чувствует себя неловко или нервничает.

– Ага. Тебе стоит пригласить его куда-нибудь. – Я окидываю ее взглядом, прижимаясь к Джоне теснее. – У него нет девушки.

А у Джоны есть.

Она открывает рот, чтобы ответить, но запинается, ее щеки вспыхивают, когда она украдкой бросает взгляд на Джону.

– Буду иметь это в виду. Доброй ночи.

Она опускает голову и забирается в свой грузовик.

Джона тяжело вздыхает и уводит меня с дороги.

– Что это было?

– Что ты имеешь в виду? – Я изображаю недоумение.

– Калла…

Двигатель Мари с ревом заводится. Она сдает назад и проносится мимо нас, мигая красным задними фарами.

Джона поднимает руку, чтобы помахать на прощание, но его челюсть напряжена.

– Ты хочешь свести ее с Тоби? – спрашивает он слишком спокойным голосом.

– Конечно. Он хороший и симпатичный парень. Почему бы и нет?

– Именно с Тоби? – Джона смотрит на меня серьезным, оценивающим взглядом. – Или с кем угодно, кроме меня?

– Какое это имеет значение?

Он мотает головой.

– Потому что мы это уже проходили. Она знает, что мы вместе, Калла.

– Но она была бы счастлива, если бы это было не так.

Он выругивается себе под нос.

– Да ладно…

– Нет! Не «да ладно»! Я слышала ее в тот день в ангаре. Ты такой страстный, и это то, что она любит в тебе больше всего. Только не говори мне, что она имела в виду платонические чувства. Мы оба знаем, что она имела в виду!

Его ответ в тот день, напоминание ей о том, что он чувствует ко мне, является прямым доказательством, что Джона тоже так думает. Я устала притворяться, что это не так.

Он открывает рот, чтобы ответить, но останавливается.