Дикая сердцем

– И… – Джона колеблется, будто не хочет рассказывать следующую часть. – Секунд десять я хотел продолжить. Но потом я остановился, потому что это было неправильно. Я уже давно не рассматривал ее в таком ключе, и она была слишком дорога мне как друг, чтобы все испортить. К тому же я знал, что она не из тех девушек, которые ищут просто секс, что она будет ждать чего-то серьезного, а я не хотел этого ни с кем. И я сказал ей все это. Она извинилась, сказала, что была пьяна и плохо соображала и что наша дружба тоже очень для нее важна. В общем, мы договорились больше не поднимать эту тему и оставить все как есть.

– И ты ей поверил? – У меня не получается скрыть сомнение в голосе.

Я знаю, что сказала бы Диана в первую очередь, если бы услышала эту историю: что Мари бросила своего жениха, потому что безумно влюбилась в одного наглого пилота. Они были близкими друзьями. Он был увлечен ею. То, что он отказал ей в ту ночь, совсем не означало, что все не получится в будущем, когда он будет к этому готов. Я вздыхаю.

– Парни порой могут быть такими глупыми.

– А что я должен был делать? – Джона пожимает плечами. – Мы вернулись к привычному общению, и все казалось нормальным. Она долгое время ни с кем не встречалась. Сказала, что хочет отдохнуть после пяти лет отношений. Она как-то упоминала парня с кучей хорьков, который пригласил ее на свидание, но она ответила ему, что ей это не интересно. А потом я встретил ту девушку-пилота из береговой охраны, о которой тебе рассказывал.

Я киваю, и в глубине моего сознания сразу раздается тоненький голосок, который автоматически забрасывает меня любопытными вопросами, как это происходит каждый раз, когда в разговоре упоминается женщина из прошлого Джоны: как она выглядит? Думает ли она о нем? Думает ли он о ней? Если бы они все еще встречались прошлым летом, то была бы я здесь сейчас?

– Через несколько недель после появления Тиган Мари начала встречаться с парнем с хорьками. Я думал, что он ей понравился, ну и так далее. Я не думал ни о чем таком. Она выглядела счастливой. Я даже виделся с ним однажды, и он оказался вполне нормальным.

Потом мы с Тиган расстались, и уже через неделю Мари была снова одна. Сказала, что у них ничего не вышло. И опять я не подумал ничего такого. Больше она ни с кем не встречалась. Я иногда спрашивал ее, потому что мне было любопытно, но она отвечала, что слишком занята работой. В прошлом году она наконец призналась, что встретила одного парня, но ждет, пока он разберется со своим дерьмом. – Он хмурит брови. – И я начинаю думать, что она говорила обо мне.

Я бросаю на него взгляд, говорящий: «Какая неожиданность», и качаю головой.

Его взгляд скользит по моим голым ключицам, по узлу на полотенце, по намеку на декольте, выглядывающему из-под него.

– А потом я встретил тебя, и ты, словно дорожный каток, ворвалась в мою жизнь, Калла. – Он смеется. – Чертовски красивый ярко-розовый каток. И все изменилось. Все эти вещи, которых я не хотел раньше, внезапно стали тем, чего я захотел с тобой. – Его взгляд задерживается на моих губах. – И с тех пор я ни разу не переставал об этом думать.

Я ловлю его губы своими, побуждая его рот приоткрыться своим языком, и у меня вырывается дрожащий вздох облегчения. Это похоже на наш первый поцелуй – нежный и наполненный необузданной потребностью. Моя рука находит его щеку, а грубая щетина его челюсти щекочет мою кожу.

– То же самое. У меня было то же самое с тобой.

Казалось, изменились все мои представления о жизни, и во многом это произошло благодаря Джоне.

Он поворачивает лицо, чтобы поцеловать мою ладонь.

– Я так привык к тому, что Мари была моим «штурманом» во всем, что поначалу даже не задумался о том, чтобы высказать ей все, что думаю, после того дня в лесной хижине. – Он встречается со мной взглядом. – Но потом она сказала те слова, и я начал думать, что, возможно, мне больше не стоит разговаривать с ней о нас. Не потому, что я думаю, будто она попытается убедить меня расстаться с тобой. Это не про нее. Но, наверное, это неприятно – слушать, как я говорю о женщине, с которой хочу провести остаток своей жизни.

Его челюсть напрягается, и когда он смотрит на меня, я вижу его обнаженную и беззащитную боль, которую Джона так редко выставляет напоказ. И я не в силах прижаться к нему достаточно тесно; я разворачиваюсь и забираюсь к нему на колени, все мое тело льнет к его телу, мои бедра обхватывают его бедра, мои руки обвивают его голову, и каждая частичка меня стремится плотно обнять его.

Я чувствую, как он резко дергает полотенце, а затем оно распахивается, оставляя меня обнаженной на фоне его одетого тела. Но на этот раз нет никакой игривой прелюдии. Нет пауз, затянувшихся взглядов, улыбок или прикосновений. Наши губы и руки переплетаются и становятся грубыми в неистовой попытке дотронуться и осыпать поцелуями каждую частичку друг друга, пока мы прокладываем себе путь на постели.