Дикая сердцем

– Калла, я не знаю, как тебе помочь с этим. Я бы с радостью сделал это, если бы мог. Но тебе нужно перестать делать то, что, по твоему мнению, хочу я, или что говорит тебе Мюриэль. Мне плевать, умеешь ли ты готовить. Не пойми меня неправильно, я ценю возможность жить не на замороженных ужинах, но я полюбил тебя не за это. Если ты будешь сжигать все обеды подряд с этого момента и до самой моей смерти, я все равно буду любить тебя.

От этих слов мне становится тепло в груди.

– А что, если я в итоге сожгу дом? – неуверенно спрашиваю я, и мои губы впервые за сегодня изгибаются в улыбке.

Джона бросает на меня тяжелый взгляд, но тут же смягчается, его нежная рука заправляет прядь мокрых волос мне за ухо.

– Где та женщина, которая приехала в «Дикую Аляску», ничего не зная ни о чартерных компаниях, ни об Аляске, и убедила меня, упрямую задницу, что «Дикая Аляска» все делает неправильно?

– Это был всего лишь сайт.

Мой отец продал компанию прежде, чем мы смогли начать приводить в порядок отстающие аспекты фирмы.

– Где женщина, которая так разозлилась на меня однажды, что ночью побрила мне лицо, пока я был без сознания?

Я откидываю голову назад и смеюсь – смех идет из самой глубины моей души, и это простейшее действие снимает волну напряжения, не отпускавшую меня со вчерашнего дня.

Джона вздыхает.

– Калла, ты не похожа ни на кого из тех, кого я знаю здесь, и я рад этому. Я не хочу, чтобы ты была похожа на Мари. У тебя есть что-то свое. Тебе не нужно становиться кем-то другим. Делай то, чем тебе хочется заниматься. Серьезно, если ты хочешь расставить вокруг всего нашего участка ведьм и гоблинов, чтобы распугивать медведей, то делай это. Не страшно, если ты никогда не захочешь учиться стрелять из ружья. Если ты решишь запустить Зика в сад, чтобы он сожрал в нем все, то валяй.

– Вообще-то мне нравится ходить туда и собирать клубнику. – Даже если я ее не ем. Я пожимаю плечами. – Я чувствую, что чего-то добилась.

– Тогда продолжай делать это! Но только потому, что этого хочешь ты. Найди способ заставить Аляску помогать тебе, и скоро ты даже не будешь вспоминать о тех мелочах, которые тебе не нравятся.

– Мелочах? – повторяю я. – Медведях-людоедах, землетрясениях, бушующих лесных пожарах, гигантских комарах, беспокойстве о том, что ты разобьешься, каждый раз, когда улетаешь…

– Ладно, ладно… – Он ухмыляется, но потом его улыбка исчезает. – Я не могу быть единственным, что удерживает тебя здесь. Ты слишком активная, чтобы сидеть дома и просто ждать меня. Тебе нужно найти что-то, что заставит тебя захотеть быть здесь. – Он нежно целует мою влажную кожу.

– Однажды Агнес сказала мне кое-что похожее.

Хотела бы я знать ответ раньше.

– Наверное, тебе так кажется потому, что она сказала мне это прошлой ночью, – признается он.

– Так вот с кем ты разговаривал по телефону?

Он кивает.

– Мне нужно было точно узнать, какой я осел. Она всегда умела донести это до меня.

– Агнес никогда бы тебе так не сказала.

– Поверь мне, у нее есть свой способ. – Он улыбается. – В любом случае, она помогла мне увидеть мою роль во всем этом.

– Прости меня за все. – Я обхватываю его челюсть ладонями. – И я сожалею о Мари. Она этого не заслужила. Я извинюсь перед ней, когда увижу ее в следующий раз.

Моя идея о том, чтобы она начала встречаться с Тоби, может быть, и была хороша, но мои намерения таковыми не были. Если бы мы поменялись ролями, то я бы себя, наверное, возненавидела.

Рука Джоны проскальзывает под край моего полотенца и ложится на мое бедро.

– Агнес думает, что у меня есть огромное слепое пятно в отношениях с Мари. И я начинаю думать, что она может оказаться права.

– Что ты имеешь в виду?

– Я говорил тебе, что она была помолвлена, когда я начал возить ее по деревням?

– Нет.

Джона никогда особо не рассказывал о своей дружбе с Мари.

– Ага. Мы сразу же поладили. И я не буду врать, тогда я подумал, что она горячая штучка, суперумная, милая…

– Ладно-ладно, я поняла.

Мне интересно, хочу ли я услышать то, что расскажет мне Джона.

– Если бы она была свободна, то я бы, наверное, сделал первый шаг. Но она выходила замуж, так что она была для меня под запретом с самого начала. В любом случае, она должна была появляться только раз в два или три месяца, но скоро она стала приезжать раз в месяц, иногда чаще. Мы проводили вместе целые дни напролет. И стали очень хорошими друзьями. А потом, примерно через год, она сказала мне, что разорвала помолвку. Она объяснила, что они с женихом отдалились друг от друга и она больше не любит его.

Я прилетел в Анкоридж, чтобы узнать, как у нее дела. Мы встретились в баре, выпили немного, поболтали о том о сем. А когда мы пожелали друг другу спокойной ночи, она поцеловала меня.

Этот факт я уже знала. По крайней мере, о поцелуе – не о том как, где или почему.

– И?..