Дикен Дорф. Хранитель карты

- Это просто брошь, Эйп! – спокойно проговорил Дикен, сидя у химического стола и разглядывая в руках блестящее украшение. – Ты прямо сделала из этого целую историю… Будто мы тот банк ограбили.

- Ну я просто подумала… Вдруг она драгоценная?

- Я проверю, конечно, может хоть серебро, но сильно не обольщайся на этот счет.

Он навис над столом, соскабливая с броши металлические крупинки. Первые пять минут Эйприл с интересом наблюдала за ним, но потом вернулась к своему столу и уселась на него сверху. Небул тем временем приметил блеск новой маленькой вещицы рядом с Дикеном и в один взмах крыльев преодолел расстояние от клетки до стола. Вскочив на руку Дикена, он начал щипать того за палец и клевать брошь.

- Небул! Прекрати, глупый. Иди в свою клетку, - ругался тот, отпихивая локтем настырную птицу. – Уйди отсюда! Небул!!!

Обиженный ворон спрыгнул со стола на пол и снова вспорхнул, но только уже на колени к Эйприл.

- Не ругай его… Завтра наш первый рабочий день, – мечтательно проговорила она, едва касаясь ногтем указательного пальца смолистой спины Небула. – Я рада! Мы вместе будем ходить по торговой площади, и орать во всю глотку! К тому же мы будем в курсе всех новостей… Это хорошо, правда? Я тут подумала… Давай ты будешь таскать всю кипу, а я горланить? – довольная своей идеей, она спрыгнула со стола, отчего ворон невольно вернулся в клетку. - Начинать лучше со стоянки экипажей… Извозчикам все равно делать нечего, хоть газеты почитают, - улыбнулась она, продумывая план работы и блуждая из стороны в сторону, - затем лавочники… И продавать надо подороже все-таки! Хотя бы на пару-тройку франтлей! Так… Это получается…

- Двадцать гвенов с каждой сотни газет нам в карман, – перебил он ее. – Все верно, это серебро! Причем хорошее, чистое… Неплохая находка, Эйп.

Небул расправил крылья и уставился на друзей с завистью, будто понимая, что серебро – это то, что он любит.

Эйприл плохо спала всю ночь, предвкушая предстоящий день. Несколько раз она уже погружалась в дремоту, но малейшие крики или шорохи за окном пробуждали ее. Спала она чутко, за всю ночь проснулась восемь раз, поэтому на девятый раз она поднялась легко. За окном уже было раннее утро.

Солнце только вставало. На улице еще царила прохлада и Эйприл растирала ладони, стоя в тени развесистой яблони во дворике Дикена. Рукава сорочки кремового цвета были подвернуты, и, несмотря на холод, она даже не думала их опускать. Такой была Эйприл. Если она вышла из дома так, значит именно так ей захотелось, и никакой холод уже не изменил бы этот ее личный принцип. Эти странности немного раздражали Дикена, но она на этом стояла твердо. И вот, по-прежнему потирая руки и ловя тонкие лучи солнца сквозь листву яблони, Эйприл прислушивалась к неразборчивым звукам за дверью.

Вскоре послышались шаги, и на пороге показался Дикен. Небрежно одетый и с заспанным лицом, он был не разговорчив.

- Мне проще не спать всю ночь, чем лечь и встать с утра пораньше! – упрекал он тех, кто винил его в плохом расположении духа, небрежном виде, опозданиях и просыпаниях.

С этим лучше было не спорить. О бесполезности сна Дикен мог рассуждать часами.

- Около ста суток в год мы спим… СТО! И просто спим, - возмущался он. - Нельзя так тратить свою жизнь!.. Сон это как… Как опиум! К нему привыкаешь… Обычная привычка, только расплачиваешься временем. А значит это страшнее опиума! – аргументировал он.

Выслушивая ворчания друга, Эйприл приближалась к дому на Средней улице 16, принадлежащему Халлгрейтам. Обойдя здание справа, они вошли в пристройку. Работа кипела. Все носились с газетами, корреспонденцией и прочими бумагами. Люди суетливо бегали в разные стороны, не замечая друг друга, появляясь из одной двери, и скрываясь за другой. Порой из какого-нибудь кабинета доносилось: «Где статья о разорившемся бругенском лорде?» И тут же слышался ответ из-за противоположной закрытой двери: «Печатаем на следующей неделе!». Казалось, многие люди здесь даже не виделись ни разу, общаясь исключительно через двери.

Дикен и Эйприл прошли в указанный им кабинет. Среди всех разносчиков они были самыми молодыми. В тесном помещении рядами стояли отпечатанные свежие кипы «Дафиэлдс Инстанс». Одна дама, опустив пенсне на самый кончик носа, вела учет количества копий на человека.

- Вудуорт – двадцать пять! Воупер – сорок! Дорф – двадцать пять! – говорила она с такой четкостью, будто расформировывала гвардию офицеров.

Через полчаса они дотащили полсотни газет до центральной торговой площади. Даже самым ранним утром там бурлила жизнь. Дамы в светлых летних одеяниях, полноватые кухарки и экономки бродили с корзинами в руках среди узких проходов. Бакалейщики и лавочники срывали голоса, чтобы хоть как-то привлечь внимание к своему товару.

Дикен остановился возле цветочной лавки и кинул на землю всю кипу.

- Свежая пресса! Свежая пресса! – не теряя ни минуты, вдруг закричала Эйприл, направляясь к стоянке экипажей. – Не желаете почитать? Вам все равно делать нечего, - обратилась она к одному из извозчиков.

- Сколько хотите? - он бросил взгляд на передовицу.