Дилетант

Она покачала головой, подумала, что все вышло очень неловко, и снова вернулась к интересному журналу. Ее привлек материал под названием "Развод: катастрофа или спасение?".

К вечеру у Олеси набралось пятьдесят шесть рублей. Апофеозом трудовых упражнений стало перетаскивание багажа одной замшелой, но очень обеспеченной матроны. Надменная старуха уезжала из Валомея в Москву, и ее почему-то никто не провожал. Функции любящих родственников взяла на себя Олеся. Кроме двух неподъемных чемоданов и парочки сумок, у старухи была большая плетеная корзина. В корзине среди атласных подушек копошилась вредная собачонка. Олеся бегала в справочную выяснять номер платформы, надрываясь, тащила на себе сумки, мчалась за минералкой и детективом в дорогу, кормила горячей сосиской псину,, и та норовила вместе с сосиской прихватить Олесин палец. Устроив в конце концов привередливую старушонку в купе, разместив весь ее багаж и заправив постель, заботливая девочка получила в награду пятидесятирублевую купюру.

- Позвони, когда я вернусь из Москвы, - повелительно сказала старуха уже через открытое окно вагона. Счастливая Олеся стояла на перроне и собиралась помахать ей вслед, когда поезд тронется. - 3-15-68. Ты мне понравилась. Я возьму тебя к себе жить. Ты, случаем, не умеешь делать массаж?

- Спасибо, вы очень добры, - смиренно ответила Олеся и крепче сжала в кулаке деньги. - Буду с нетерпением ждать вашего возвращения. Я умею бесподобно делать массаж, ставить внутривенные уколы, выносить судно и бальзамировать трупы. Я обязательно вам позвоню.

Вечером, прежде чем отправиться в подземный бункер, Олеся надолго приникла к витрине круглосуточного экспресс-кафе. Она являлась владелицей фантастического состояния и боролась с желанием спустить все до копейки, предавшись разнузданному чревоугодию.

Со стороны кухни появилась женщина в грязно-белом фартуке. Она нырнула под руку раздатчице и по-хозяйски налила себе соку из пакета.

- Ой, девочки, не знаю, что и делать. Катя отпросилась, а листы-то все грязные. Мы не успеваем чистить.

- Котлет еще давай. Улетают, - ответила продавщица.

- А давайте я почищу, - тут же возникла с предложением девочка в синей футболке.

- Ты?

- Я!

- Давай! - без промедления ответила женщина. - Пойдем.

Олеся и не догадывалась, во что ввязалась. В ее распоряжение с огромным удовольствием и облегчением предоставили восемь громадных жаровен, залитых жиром, плюс четыре кастрюли и котел. В таких котлах дезинфицируют грешников в аду.

Полночи Олеся драила листы и кастрюли, сказав грустное прости своим красивым ногтям и нежной коже рук. Зато в три часа утра получила от благодарных работников кухни (сбросились по рябчику-другому) пятнадцать рублей и полиэтиленовый мешок "нестандарта" - несколько кособоких или непропеченных плетенок с маком и корицей...

- А мы уж подумали, ты не вернешься, - сказала сонная Варя. - Ну, как успехи? Заработала что-нибудь?

- Заработала, - гордо ответила Олеся. - Хочешь сдобную булочку?

Летние ночи были невыносимо длинными. Ника курсировала между подушками на кровати, накидывала и сбрасывала простыню, садилась, снова ложилась, короче - маялась. Ее страдания были вполне объяснимы - сорок лет плюс одиночество плюс осознание того, что ее возлюбленного отделяют от нее какие-то несчастные десять-двенадцать километров ночного Шлимовска. Ника, которая вслед за Мэрилин использовала в качестве ночной рубашки каплю дорогих духов, металась и страдала, смотрела в темный потолок и мечтала о встрече с любимым. Атласная кожа соперничала в нежности с шелковым постельным бельем, волосы рассыпались по подушке, глаза блестели - как была готова Ника к этой встрече! Но, увы, друг ее сердца и тела не спешил преодолеть злосчастные десять километров, оценить ее блистательную наготу и высокотехнично зажечь олимпийский огонь. Горячие волны поднимались от ступней к коленям, катились выше, достигали гладкого живота и терзали грудь. Ника пыталась ладонями защититься от настойчивого прилива, но руки были такими же раскаленными, как и все тело. Спасение было в мужчине, мужчина отсутствовал.

- Да что же это такое! - сказала в темноту Ника и оставила кровать. Несчастная, она двинулась в ванную, полминуты не могла открыть глаз от яркого света и встала под душ.

"Надо, надо, надо уснуть, - внушала она себе. - Как я буду выглядеть завтра после бессонной ночи?"

Завтра должен был состояться "Час мэра" с Сувориным и полноценный восьмичасовой сон являлся залогом здорового цвета лица. Но сон никак не шел.