Династия Тюдоров

Также повезло четырем оставшимся сыновьям Джона Дадли, которые сначала тоже были приговорены к казни, а затем осенью 1554 года выпущены на свободу. За них хлопотала их мать, леди Джейн Гилдфорд, которая подружилась с некоторыми испанскими дворянами, приближенными к Филиппу II. Братьев Дадли даже стали допускать ко двору, но правда только во время визитов Филиппа, в остальное же время их продолжали подозревать в связях с оппозицией. Братья Дадли были полностью реабилитированы после участия в Битве Святого Квентина под флагами испанского короля, хотя самый младший из них, Генри, погиб во время осады при разрыве пушечного ядра. Один из них, Роберт Дадли, впоследствии станет пожизненным фаворитом Елизаветы.

Трагедия леди Джейн Грей заняла в английской культуре место, несопоставимое с её скромным историческим значением. Легенда начала складываться сразу после ее казни: для преследуемых Марией протестантов она стала мученицей и первой жертвой английской контрреформации. А во время правления Елизаветы ее история вошла в круг духовного чтения, «высокую» светскую литературу и народные предания. Затем популярные в XVI—XVII веках темы мученичества со временем отошли на второй план, и в многочисленных сочинениях XIX века Джейн Грей стала совершенным идеалом женщины викторианской эпохи. Ее история приняла легендарные пропорции в поп-культуре, породив романтические биографии, романы, пьесы, картины и фильмы.

Но что интересно, внешний облик Джейн так и остался неизвестным. В качестве королевы её показывали народу всего один раз – при въезде в Тауэр. Традиционные авторы словесных описаний – иностранные дипломаты и купцы – до кризиса 1553 года ею не интересовались. Не сохранилось и каких-либо сведений о раннем детстве Джейн, так как частная жизнь молодой семьи, фактически находившейся в опале, современников не интересовала. Она – единственный английский монарх за последние 500 лет, от которого не осталось ни одного портрета.

Заключение Елизаветы

В список опасных врагов Марии в те дни попала и ее собственная сестра Елизавета. Архиепископ Стефан Гардинер требовал её немедленного ареста, так как был уверен, что мятежники хотят привести ее к власти. Но было ли это настоящей, тайной целью Томаса Уайетта и остальных заговорщиков? Возможно, они изначально и планировали передать корону Елизавете, однако следователи Марии так и не смогли выбить из пленников свидетельств против нее. Да, некоторые из них навещали ее. Да, она получала письмо от джентльмена по имени Томас Уайетт, в котором тот сообщал о своем намерении поднять мятеж и предотвратить «испанский брак». Но Елизавета ему не ответила, по крайней мере в письменном виде. Вместо этого она с большой неопределенностью сообщила его посланнику, что поступит так, как ее направит Господь. Но этого было достаточно, чтобы заподозрить измену.

А тут еще в святую субботу испанский посол Саймон Ренар напомнил Марии, что для нее и принца Филиппа опасностью являются две «важные персоны», и заявил, что ноги Филиппа не будет на английской земле, пока Уильям Куртене и Елизавета не будут осуждены, казнены или обезврежены. Поэтому она должна сделать все необходимое, чтобы обеспечить его безопасность. А Мария не могла дождаться прибытия жениха…

С Куртене было проще – она его просто выслала из страны. Но что делать с сестрой Елизаветой, наследницей престола по завещанию их отца? Мария согласилась ускорить судебное разбирательство, но твердых доказательств того, что Елизавета принимала участие в восстании, по-прежнему не было. И тогда, в отчаянии, Мария приказала сестре явиться в Уайтхолл, на что та отказалась по причине плохого самочувствия. В Хэтфилд были посланы доктора, которые подтвердили болезнь, но сообщили, что путешествовать она может. Тем не менее Елизавета тянула время и добралась до Лондона, который находился всего в 23 милях, только через 11 дней. К тому времени восстание Уайетта уже захлебнулось и все его участники были арестованы.

Вначале Елизавету допрашивал архиепископ Гардинер, пригрозив отправить ее на следующий день в Тауэр, если она во всем не сознается. Она, со своей стороны, требовала суда со свидетелями и присяжными, которые докажут ее невиновность. У нее была только одна ночь на размышления, и ей опять нужно было выиграть время – ведь речь шла об ее жизни. И тогда Елизавета написала сестре письмо: «Я смиренно умоляю Ваше Величество, чтобы меня не осудили без права слова и надлежащих доказательств, что происходит в данный момент. И теперь меня без всяких доказательств отправляют в Тауэр – место, более подобающее для изменников, чем для верных подданных. Что до изменника Уайетта, то он, возможно, и писал мне, но, клянусь спасением души, я не получала от него никаких писем».