Династия Тюдоров

И тут на сцене появился Франсуа де Валуа, герцог Анжуйский, который после восхождения на трон старшего брата Генриха III, стал следующим наследником французского трона. В 1579 году, по призыву Вильгельма Оранского, Франсуа поддержал восставших фламандцев в борьбе против испанского правления, а 29 сентября 1580 года, в Плесси-ле-Тур, Генеральные Штаты Нидерландов подписали с герцогом конвенцию, по которой тот получал титул «Протектора Свободы Нидерландов» и становился их сувереном. Елизавета быстро поняла, что он может стать идеальной марионеткой для борьбы с Филиппом в Нидерландах, и разыграла свою дипломатическую козырную карту, к этому времени довольно потертую и изношенную, но все еще работающую – брак с герцогом.

Мать герцога Анжуйского, Екатерина Медичи, предлагала его английской королеве в качестве мужа еще шесть лет назад, когда ему было всего 18. Тогда он был слабым и тщедушным полу-ребенком, со следами оспы на лице, и 39-летнюю Елизавету такая брачная перспектива не заинтересовала. К тому же после страшной Варфоломеевской ночи Елизавета не хотела себя связывать с французским домом Валуа. Но однажды все изменилось, и резня гугенотов католиками осталась в прошлом. Екатерина Медичи убедила слабовольного сына, что у него появилась возможность стать королем Англии, Нидерландов и Ирландии, а так как в результате многолетних гражданских войн в казне не осталось денег, то Франция только выиграет от такого союза.

Новый раунд дипломатической игры начался с того, что герцог Анжуйский написал Елизавете несколько писем, так как его амбиции в Нидерландах требовали денег. Свою просьбу он начал издалека, и вместо упоминания о деньгах использовал язык любви – она была его «красавицей-королевой», а он – ее преданным и страстным рабом. Затем Франсуа послал в Англию своего близкого друга Жана Симье – чтобы продолжить соблазнение, ну и заодно от его имени вести финансовые переговоры. Жан Симье был выбран не случайно – он был известен как «самый большой льстец, изысканный в любовных играх и дворцовых флиртах». От имени герцога он преподнес королеве «безделицу в знак своего искреннего восхищения» – роскошную брошь, которую посоветовал прикрепить на груди, ближе к сердцу, и затем добавил: «Мой господин сказал, что будет ревновать вас к этому камню, потому что камень находится там, где ему самому хотелось бы быть. И я клянусь, что он узнает, как прекрасно место, где он хотел бы оказаться». Елизавета, еще ни разу не увидев его хозяина, была уже почти влюблена!

Франсуа прибыл в Гринвич рано утром 17 августа 1579 года. Его первой мыслью было немедленно явиться в личные апартаменты королевы, но вместо этого Симье убедил его сначала отдохнуть, а сам тем временем написал Елизавете письмо, которое было почти таким же захватывающим, как если бы герцог действительно пробрался в покои спящей королевы: «Я хотел прибежать к вам на прием прямо с дороги – весь в грязи и дорожной пыли, но Симье отговорил меня и уложил в постель. Я представлял, как забрался под простыни и, о Боже, вы тоже были там. Теперь я с большей легкостью мог бы вам передавать свои мысли, так как ему было бы намного легче все объяснить, чем мне».

Елизавета приготовила себя к тому, что встретит маленького уродливого мальчишку, каким она его помнила по портретам, но вместо этого увидела перед собой взрослого и привлекательного мужчину. Испанский посол Мендоза написал об этой встрече: «Королева, очарованная и влюбленная, несмотря на некоторые трудности, смогла принять герцога. Она сказала, что еще никогда не встречала мужчину, поведение и природа которого так бы ей подходила». Похоже, что Снегурочка растаяла и королева-девственница возжелала превратиться в застенчивую невесту.

Герцог Анжуйский застал Елизавету в тот момент, когда она узнала, что ее фаворит Роберт Дадли тайно женился на ее племяннице. Несомненно, она искала утешения и поэтому обратила на Франсуа свое внимание. Но помимо этого, она действительно была очарована герцогом – его необычным лицом, выразительными руками, французскими манерами и очарованием. К тому же он был единственным заморским женихом, который сам лично приехал в ее королевство добиваться ее любви!

Да, герцог Анжуйский действительно отличался от англичан, которые ее окружали. Томас Сеймур и Роберт Дадли, несомненно, были отважными и сильными мужчинами, но преследовали ее слишком уж настойчиво и бесцеремонно, скорее бросаясь на амбразуру и думая только о своих амбициозных целях, нежели о рыцарском покорении женского сердца. Он же осыпал ее бесконечными комплиментами: «Меня обманули! Мне сказали, что вы красивы, но вы выше красоты – как ангел выше людей. Многие женщины красивы, но вы – это воплощение совершенства! Я бы на всю жизнь остался перед вами на коленях и чувствую, что это место идеально мне подходит».