Династия Тюдоров

На улицах Лондона даже появился ядовитый памфлет, в котором говорилось, что Елизавету затягивают в католическое «логово идолопоклонства», и что если она умрет при родах, то герцог Анжуйский может стать королем Англии. Кроме того, в нем было сделано предположение, что «француз вероятно болен сифилисом». Прочитав сей возмутительный документ, Елизавета буквально накалилась от гнева и приказала, чтобы автору, Джону Стаббсу, отрубили правую руку. Прежде чем это сделали, бедняга долго и безуспешно пытался доказать свою преданность королеве.

В конце концов, Елизавета запуталась – она уже не понимала, нужен ли ей этот брак или нет, и никто не мог ей в этом помочь. А еще ей было страшно! И даже сама мысль о браке начала вызывать у нее отвращение. В результате долгой агонии она написала герцогу Анжуйскому письмо, в котором объясняла, почему общественное мнение никогда не примет этот брак. Она прощалась со своим «лягушонком», со своим очаровательным принцем, которого, как она думала, больше не увидит никогда …

Но ситуация в Нидерландах заставила Елизавету продолжить дипломатическую брачную игру с французами. Ей хотелось показать испанскому королю Филиппу, что у нее все еще есть союзники, и она готова на все, чтобы защитить Англию от нападения.

И вот после двухлетнего отсутствия Франсуа вновь прибыл ко двору королевы – на этот раз с одной единственной просьбой: дать ему денег на кампанию против испанцев в Нидерландах. При этом он осмелился повторно предложить свою руку и сердце, и когда Елизавета повернулась к французскому послу, ее ответ ошеломил всех присутствующих: «Вы можете написать вашему королю, что герцог Анжуйский будет моим мужем». С этими словами она надела на руку герцога кольцо и поцеловала его в губы. Это уже была официальная, публичная помолвка при свидетелях. И вскоре по всей Европе были разосланы с этой удивительной новостью курьеры, а в Антверпене звонили колокола.

Но почему в возрасте 48 лет Елизавета опять решила обручиться? Ведь еще два года назад она оставила всякие серьезные намерения выйти замуж за герцога Анжуйского. Да, он был полезен с политической точки зрения, к тому же она находила его общество вполне привлекательным. Но стала ли она жертвой собственной политической игры или любовной фантазии, осталось неизвестным.

В тот же вечер противники этого брака проинструктировали фрейлин королевы красочно обрисовать ей все ограничения замужней жизни и ужасы деторождения, в результате чего королева провела бессонную и ужасную ночь. Только на одну единственную минуту ее сердце взяло верх над разумом и она позволила себе представить, что все могло быть по другому. Но и эта минута, к сожалению, длилась недолго. На следующий день при холодном свете разума романтическое видение улетучилось, и Елизавета с большим сожалением отказалась от возлюбленного своей мечты. Уже утром она объявила герцогу, что не может выйти за него замуж, так как благополучие ее подданных для нее важнее, чем личное счастье. После чего тот в отчаянии снял кольцо и швырнул его на пол… Это было величайшее поражение герцога Анжуйского! Он лишился сразу двух корон – английской и ирландской, в Париже его ждала разочарованная мать Екатерина Медичи, а в Нидерландах – «сборище алкоголиков», как он называл голландцев. Помимо этого, он так и не сумел создать дом, куда можно было бы вернуться…

С этого момента Елизавета больше не могла дергать за ниточки своего принца-марионетку. Но хотя она и выбросила своего «лягушонка» обратно в воду, он уплыл не слишком далеко, и остался еще на три месяца, запросив за свое унижение 60 тысяч фунтов, причем половину наличными перед отъездом. В результате переговоров Уильям Сесил предложил ему выплатить 10 тысяч сразу, а остальное – в течение 100 дней. На прощание королева сказала своему возлюбленному: «Я бы отдала миллион фунтов, чтобы моя лягушка резвилась на берегах Темзы, чем гнила в болотах Нидерландов». Это была их последняя встреча…

В честь этого события Елизавета написала грустную и нежную поэму «На отъезд моего господина»: «Я пребываю в горе и не смею показать, как я терзаюсь. Я влюблена и не могу признаться, что не испытываю ненависти. Я притворяюсь и не выдаю своих намерений. Кажется, что слова навсегда застряли в горле, но я веду беседу сама с собой. Я есть и меня нет. Я холодею и горю с тех пор, когда я отвернулась от себя и превратилась в себя другую. Моя вторая жизнь, как тень от солнца, она летит и впереди бежит, она везде со мной. Она в моих поступках, и я слежу за ней, она – за мной. Нет способа, чтоб вырвать двойника из сердца. Пока с закатом жизни не погибнем оба. Господь, пошли мне более легкую жизнь, иначе я умру, забыв о смысле слова «любовь».