Дискурсы Владимира Сорокина

Трехчастная структура, аналогичная композиции «Тридцатой любви Марины», прослеживается и в других текстах Сорокина. К схожему приему постепенной утраты контроля писатель уже прибегал в «Письмах к Мартину Алексеичу» из пятой части «Нормы» и вновь вернется в «Романе» (см. пятую главу), но в таких объемных текстах процесс утраты контроля происходит по нарастающей. В отличие от них, между многими рассказами Сорокина можно провести параллели на основании их двухчастной, «биполярной» структуры397. Принцип их построения заключается в обманчивой имитации некой стилистики, внезапно разрушаемой неожиданным поворотом398, «разрывом шаблона»399, за которым следует «сюжетный взрыв»400 в виде «потока нечленораздельной речи» или сцены насилия401. Многие исследователи видели в этой стратегии уникальный прием сюжетосложения, характерный для стилистики Сорокина402, причем единодушие литературоведов в этом отношении уже отмечали Марк Липовецкий403 и Ирина Скоропанова404. Рассказам, которые приводит в качестве примеров Липовецкий, тоже свойственна двухчастная структура, как в случае со «Свободным уроком»405, где строгие наставления в духе социализма заканчиваются совращением школьника406. Однако было бы упрощением обобщать и видеть в этом приеме лишь резкий поворот, «раскалывающий» текст надвое, — достаточно посмотреть уже на некоторые из ранних рассказов. Так, «Возвращение», рассказ о влюбленных, написанный в пуританской стилистике соцреализма, испещрен матом, рассыпанным даже по чинным семейным разговорам и появляющимся не только в финале407. Фабулы романов «Сердца четырех», «Месяц в Дахау» и «Лед» тоже изобилуют сценами жестокости без какого-либо конкретного переломного момента, пусть даже жестокость в них можно истолковать и как реализацию непристойных метафор408.

Глава 5. «Роман» и классическая русская литература

Четвертое крупное прозаическое произведение Сорокина, на котором я остановлюсь подробно, — «Роман»: жанровая характеристика здесь заменяет название, а не просто вынесена в подзаголовок, как в более поздних изданиях «Тридцатой любви Марины» или как в «Очереди», которую «романом» можно назвать весьма условно. «Роман» был написан в 1985-1989 годах и издан в

России в 1994 году тиражом две тысячи экземпляров. Иными словами, «инкубационный период», на протяжении которого текст оставался неопубликованным или ходил в самиздате, у «Романа» оказался короче, чем у ранее рассмотренных книг.

Причина все большей доступности текстов Сорокина для русского читателя — в перестройке, начавшейся в марте 1985 года. Только что избранный на пост генерального секретаря ЦК КПСС Михаил Горбачев задумывал реформу, нацеленную на спасение советской системы, неизбежный крах которой советские экономисты предсказали еще в начале 1980-х годов, но она привела к яркому прорыву во внешней политике: впечатляющим договорам о ядерном разоружении, подписанным Горбачевым и американскими президентами — Рональдом Рейганом в 1987 году и Джорджем Бушем-старшим в 1991-м. С 1987 года гласность начала ощущаться во внутренней культурной политике409. После того как Горбачев обратился к журналистам с речью о заполнении «белых пятен» советской истории, многие написанные в XX веке и десятилетиями запрещенные произведения — как (анти)советских классиков, в том числе Анны Ахматовой, Михаила Булгакова, Василия Гроссмана, Андрея Платонова, так и писателей-эмигрантов, включая Владимира Набокова и Александра Солженицына, и многих других, в конце 1980-х наконец-то стали официально доступны советскому читателю410.

В отличие от классики неподцензурной русской литературы, произведения Сорокина, написанные в конце 1970-х и в 1980-е годы, не так долго ждали своего читателя. Его первая официальная публикация — после незамысловатого текста в журнале «За кадры нефтяников» — вышла на периферии, в рижском журнале «Родник», в ноябре 1989 года напечатавшем рассказ Сорокина «Открытие сезона»411. До распада Советского Союза 26 декабря 1991 года еще несколько произведений вышли уже в более заметных изданиях: пьеса «Пельмени» — в «Искусстве кино» в 1990 году412, а в 1991 году были напечатаны отрывок из тамиздатовской публикации «Очереди» в журнале «Огонек»413, фрагмент из будущей «Нормы» в «Волге», один из рассказов в журнале «Стрелец»414, пьеса «Доверие» в «Альманахе ЛИА Р. Элинина»415. Большие тиражи «Огонька» и советских «толстых» журналов обеспечили Сорокину внимание более широкой аудитории. Внимание к андеграунду привлекли также альманах «Вестник новой литературы»416 и сборник «Видимость нас», где вышли еще два рассказа Сорокина417.