Дисперсия

– Похоже, что в ближайшее время мы возобновим работу, но заминок было так много, что я хочу по максимуму использовать оставшееся время. Во время нашего последнего разговора ты предположил, что мог бы предугадать изменения в видимости инфекционного агента, которая будет отличаться для двух наблюдателей, способных видеть его в конкретный момент времени.

– Я помню. Ты принесла заметки Тимоти о седьмой траектории?

– Да. – Элис сделала три копии; одна из них уцелела после наводнения.

Она вручила ему пачку страницу, и Кристофер взялся за работу. Элис молча наблюдала, решив пока что не расспрашивать его насчет конкретных методов; объяснив, что именно он делает, Кристофер мог в итоге сэкономить им обоим время, но с этим можно было и подождать – сейчас он был слишком загружен другими обязанностями.

Когда он закончил, Элис просмотрела результаты, убедившись в том, что ее интерпретация формул была верной.

– Это было проще, чем я думала, – призналась она.

– Мы закончили? – спросил он, безо всякой грубости, хотя и был на работе, наверное, с самого рассвета.

– Спасибо. – Элис помедлила. – Но я хотела кое-чем с тобой поделиться. Это просто идея, которая пришла мне в голову – можешь поступить с ней, как считаешь нужным.

– Я слушаю. – Он оперся подбородком о свою руку и полузакрыл глаза.

– Я хочу его выманить, – сказала она. – Предложить жертвенную наживку вместо плоти больного.

Кристофер промолчал. На полках за его спиной Элис заметила книжные стопки коллекции трактатов по классической геометрии, собранных его матерью – вполне вероятно, единственные оставшиеся экземпляры во всем Ритере. Будь их дом еще ниже в долине, книги могло унести наводнение.

Когда Элис уже начала задумываться, не задремал ли он прямо посреди разговора, Кристофер ответил:

– Ты хочешь накормить пациентов пустой пищей? Набить им желудок… чужеродной фракцией, которую они будут в состоянии проглотить?

– Именно.

– Но с чего ты взяла, что микроб предпочтет эту фракцию плоти самого пациента?

– Из-за твоих слов о его видимости. Тот факт, что мы не можем различить пару фракций в течение большей части их периода взаимодействия, еще не означает, что они будут равноценны и для самого микроба.

Кристофер помассировал виски. – Но лишь после того, как сам микроб окажется на свободе. Пока он находится внутри нас, мы копируем его, как собственную плоть. Мы изменили его по своему образу и подобию.

– Мы изменили то, из чего он состоит, но не затронули его поведение, – возразила Элис. – В тот самый момент, когда микроб становится источником проблем, он снова начинает от нас отличаться. – Услышав собственные слова, Элис задумалась, не были ли они всего лишь праздной риторикой; возможно, она просто убедила себя в их справедливости, изо всех сил стараясь выдать желаемое за действительность.

Тот же самый вопрос, похоже, мучал и самого Кристофера. – Это возможно, – наконец, согласился он. – Хотя прямо сейчас я и понятия не имею, как дать этому количественную оценку.

– Не страшно. Просто…?

Он полностью открыл глаза. – Просто подумать об этом? А разве у меня есть выбор – теперь, когда ты заразила меня этой идеей? Теперь, когда я буду пытаться уснуть, и завтра, за обтесыванием блока на стройплощадке, где-то на задворках моего сознания будет постоянно звучать голос, который ты подсадила мне в голову: «Как сделать так, чтобы это сработало?»

Глава 20

Элис встала пораньше, быстро позавтракала и, обернув лицо шарфом до самой переносицы, направилась к убежищу.

Она, впрочем, вышла из дома слишком поздно, чтобы проделать этот путь с должным комфортом, ведь многие из членов Пылевой Армии уже успели взяться за дело. С каждым днем их, похоже, становилось все больше; закрыв лица тканью, они маршировали туда-сюда по городской площади, тряся мешками с обломками, добытыми из разрушенных домов, или грохоча кусками любого похожего на мел минерала, какой им только удавалось раздобыть.

Элис понимала их логику, однако утренний свет, искоса пробивавшийся сквозь парящие в воздухе пылинки, придавал Ритеру вид города, навеки застрявшего в моменте наступления катаклизма, которому могли позавидовать все свалившиеся на город несчастья. Дело было вовсе не в том, что этот пейзаж напоминал о недавнем потопе; в дымке микроскопической пыли не было и намека на крутящиеся водовороты. Но даже закрыв глаза на свою инстинктивную реакцию при виде этой атмосферы бесконечных руин, Элис не чувствовала себя в безопасности. Налет видимости, которую этот туман грозил придать любому потенциальному террористу, имел и негативную сторону: ведь если могли видеть их, значит и они могли видеть своих жертв.

Ей оставалось лишь делать неглубокие вдохи и стараться не пускать пыль в свои легкие. Элис торопливо шла по площади, время от времени заслоняя нос рукой, когда на ее пути попадались чрезмерно вредоносные и колючие облака, от которых не спасал даже шарф.