Дитя примирения

Джеймс улыбнулся в ответ, поднимая в приветствии кружку с кофе. Он разглядывал Синтию, восхищаясь ее загорелыми ногами и подтянутой фигурой.

— Хорошо пробежалась?

— Чудесно! — она уселась на стул напротив, глубоко вздохнула. — Пожалуйста, полотенце, Хуанита, и апельсинового сока. У меня внутри — пустыня!

— Да, мадам.

Джеймс смотрел, как крупные капли пота стекают с лица Синтии на ключицы. Карие глаза встретили его взгляд, она что-то почувствовала.

— Надо было тебе сегодня утром пробежаться со мной.

— Может, завтра? Что-то сегодня мне бегать не хотелось. — Он взялся за газету. — Хуанита уже бегло говорит по-английски.

— Она очень восприимчива, — сказала Синтия. Ясно было, что смена темы разговора ее не обманула. — Я рада, что ты согласился принять ее на работу. Она мне очень помогает, а дети ею просто восхищаются! Кстати, она учит их испанскому.

— Это хорошо.

Он спрятался за газетой — может, Синтия не успела заметить его состояния? А если и заметила — чем она могла ему помочь? Она любила его, тонко чувствовала смену его настроения; а недавно он понял, что жена понимает и причину его депрессии.

— Ты сегодня не работаешь в клинике?

— Сегодня вторник, — коротко ответил он, складывая газету.

Ничего интересного в международных новостях. Баталии вокруг федерального бюджета. Волнения в расколовшейся России. Ближневосточный конфликт. Обычная мясорубка, которая перемалывает идеалы в умах граждан и опускает их к состоянию компромисса и готовности ко всему. Или, еще хуже, разжигает ярость.

«Не делай этого, Синтия, — подумал он. — Не поднимай этот вопрос снова, не пытайся меня отговаривать!»

Он любил свою жену, восхищался ею, но дебаты на эту тему не приносили никакой пользы. Последний раз, когда Синтия предложила Джеймсу оставить работу в гинекологической клинике, разговор закончился скандалом. Он напомнил ей, что денег, которые он заработал там за последние четыре года, хватило на то, чтобы наконец вернуть заем на его обучение в медицинском институте. Теперь они могли откладывать деньги, приходящие от основной его работы в больнице, и надеялись вскоре расплатиться за свой чудесный дом в долине Милл.

Синтия тогда ответила, что дело не в деньгах, а дом — это не самое главное.

— Думаешь, мы можем растить детей в городе? — спросил ее Джеймс.

Увертки… При всем накале их дискуссий они никогда не добирались до сути. Потому что эту тему Джеймс как раз и не желал обсуждать.

Конечно же, он ей все рассказал. Она поняла истинную причину его поступка. Он объяснил ей это еще пять лет назад, когда впервые встал вопрос о работе в гинекологической клинике. Синтия восхищалась его решением и обещала во всем его поддерживать. Свое обещание она сдержала.

Но, как ни странно, именно с этого момента что-то изменилось в их отношениях. Он не мог понять что, но что-то неуловимое внутри него сдвинулось, и это что-то отражалось на их отношениях.

Нельзя сказать, что их брак не был счастливым. Синтия часто говорила ему, что более счастливой она себя представить не может. Джеймс прилагал все усилия, чтобы быть любящим, нежным, заботливым, трудолюбивым, посвященным своей семье и своей медицинской практике. Он был человеком глубоких чувств и принципов, полным решимости проявить наилучшим образом свою заботу о пациентах.

И все же иногда в глазах жены он замечал беспокойство… Как будто она задумывалась над тем, действительно ли он счастлив с ней?

Он знал причину этих сомнений. Иногда Джеймс целыми неделями не прикасался к Синтии. А потом наступали другие дни, когда его страсть и нужда в ней выплескивались наружу так, как будто сам акт любви мог изгнать корень его мучений…

— Может, поедем куда-нибудь на эти выходные?

Он вздохнул. Наверное, Синтия думала, что смена обстановки поможет смягчить его депрессию, отвлечет от тревожных мыслей. Почему бы и нет? В клинике его может заменить Алан Келлер — Джеймс как раз подменял его в прошлые выходные.

— Отличная идея! Куда поедем?

— Как насчет Кармила? Мы там не были уже два месяца. Или снова можно поехать в Калистогу. Та маленькая гостиница была очень славной.

Он перевернул страницу газеты, теперь читая местные новости.

— Хорошо.

— А можно остаться здесь, попросить твою маму взять детей и оставить их у себя на ночь. Возьмем в прокате парочку романтических фильмов, откроем бутылку шампанского, нагреем воду в джакузи…

— Как хочешь! — сказал он.

Джеймс сосредоточенно читал небольшую статью внизу страницы. В одной из квартир Сан-Франциско нашли тело молодой женщины. Предварительное следствие исключило версию убийства — предполагают, что это был суицид. Хотя предсмертной записки не нашли, друзья девушки рассказали, что в последние несколько дней перед смертью она была в подавленном состоянии. Окончательное решение должен был принять следователь.

Джеймсу не было знакомо имя девушки, но он узнал ее лицо на фотографии. Шесть дней назад он сделал ей аборт! На него как будто вылили ведро ледяной воды.