Дитя примирения

— Войдите! — она изобразила холодную улыбку, увидев в дверях Бренду. Кивнула ей на стул. Осмотрела с головы до пят и восхитилась про себя, как аккуратно и симпатично та выглядит. Красивая чернокожая девушка, студентка факультета медсестер Калифорнийского университета, пришла в клинику в поисках работы месяца четыре назад. Сказала, что хочет помогать женщинам. Элизабет оценила искренность девушки и подумала, что это ее качество может пригодиться. Она также нашла полезным тот факт, что девушка нуждается в деньгах, чтобы закончить образование.

Подвинувшись на край кожаного кресла, Элизабет сложила руки на крышке сувенирной чернильницы.

— Филлис сказала мне, что сегодня утром две пациентки ушли после того, как поговорили с тобой.

Бренда молчала. Элизабет вопросительно подняла брови.

— Это правда?

— Да, они ушли, — сказала Бренда, стараясь, чтобы ее ответ не звучал, как попытка оправдаться. Филлис была вне себя, когда ушла вторая девушка; она потребовала, чтобы Бренда объяснила ей, чем она «отгоняет клиентов». Бренда ответила, что ничего такого она не делает, но Филлис это не убедило. Сейчас она надеялась, что Элизабет выслушает ее, — директор хорошо к ней относилась и всегда выступала за права женщин. Конечно же, она поймет Бренду!

— Они задавали мне специфические вопросы.

— Спрашивали о самой процедуре?

— Да.

— И ты им ответила?

— Да.

— Рассказала все подробно?

— Ну, не во всех деталях, но они…

Элизабет сжала кулаки.

— Ты же прошла наш тренинг, — холодно сказала она, изо всех сил стараясь сдержать гнев. Если она сейчас взорвется, это не принесет пользы; Бренда подумает, что Элизабет на этих пациенток наплевать.

— Ты прекрасно знаешь, что можно делать, а что нет, Бренда. Женщины, которые приходят к нам за помощью, находятся в очень сложном эмоциональном состоянии. Им не нужны детали. Их нужно осторожно и нежно направить.

Они хотят, чтобы мы помогли им принять правильное решение.

— Я все это понимаю, — растерянно ответила Бренда, — но пациентка, которая пришла сегодня утром, была вся в слезах. Она сама не понимала, чего хочет, когда зашла в кабинет на осмотр!

— Поэтому ты решила за нее, — тихо сказала Элизабет; внутри у нее все дрожало от ярости.

— Нет, конечно! Я просто ответила на ее вопросы.

— На какие вопросы?

— О развитии плода. Она сказала, что уже почти на четвертом месяце. Она спросила, есть ли у ребенка пульс, реагирует ли его мозг. Потому что друзья сказали ей, что ребенок уже все чувствует, но она не верила. Она спросила меня, и я рассказала ей правду.

— И помогла ей тем самым почувствовать стыд и раскаяние?! — уже не скрывая гнева, сказала Элизабет.

— Но я не этого добивалась!

— Может быть и нет, но именно это стало прямым результатом твоего вмешательства. И чего ты добилась? Ты помогла ей? С ней был ее бойфренд — как ты думаешь, теперь он женится на ней? Увидит ли она его когда-нибудь? Поддержит ли ее семья? Сколько ей лет? Четырнадцать? Пятнадцать? Ну и что с ней будет теперь, когда ты сказала ей всю правду?!

— Она ушла прежде, чем я успела задать хотя бы один из этих вопросов, — сказала несчастная Бренда.

— Да, она ушла — испуганная до смерти благодаря тебе! Бренда, дорогая, на то, что мы учим вас отвечать определенным образом, есть веские причины! Я думала, что ты это понимаешь!

— Я понимаю. Но ведь женщина имеет право получить всю информацию, прежде чем принять решение.

— Она не женщина! Она ребенок! Ребенок, у которого проблемы и который ищет выход, — а мы ей этот выход предлагаем. И что теперь ей делать?

Сейчас не стоило объяснять Бренде, что даже Верховный суд согласился — женщине не обязательно знать все подробности. Фактически, Суд решил, что, чем меньше женщина знает, тем лучше.

Заметив, что Бренда в шоке и близка к срыву, Элизабет откинулась на спинку кресла и заставила себя успокоиться. Она медленно выдохнула.

— Если бы этой девочке была нужна именно такая информация, — не думаешь ли ты, что она, вместо того чтобы прийти к нам, пошла бы в консультационный центр для беременных?

— Не знаю… Она была очень растерянна и не знала, что ей делать…

— Тем больше причин было у тебя правильно ее проконсультировать.

Зазвонил телефон. Элизабет раздраженно схватила трубку.

— Нет, не сейчас, Филлис. У меня совещание.

— Это снова мистер Орд!

Новая волна гнева добавила порцию адреналина в ее кровь. Мистер Орд — директор школы, где учится ее дочь. У Кипи, наверно, опять проблемы. Сколько их еще будет, пока она, наконец, вырастет?!

— Попроси его минутку подождать.

Она швырнула трубку и посмотрела на Бренду.

— На сей раз мне придется быть резкой, Бренда! Мы об этом говорили не раз, а я не люблю повторяться. Так вот — либо ты исполняешь все так, как мы тебя учили, либо уходишь. Понятно?

— Да, мэм!

Элизабет поняла, что означала искра в глазах Бренды — упрямое желание помогать женщинам, которые оказались в беде.