Дитя примирения

Ханна снова вспомнила о Кэролайн — сестре Джеймса. Случай с ней заставил Ханну понять, что и она смертна. Она и еще две их подружки ездили в Насадену на похороны. Именно после этой поездки Ханна поддалась на уговоры Джерри. Они были у него в квартире, слушали новости о Вьетнаме, об атаке в Хью. Именно тогда она отдалась ему. Мир вокруг них взрывался и рушился, и Ханне хотелось ухватить каждую каплю счастья, какую только возможно!

Но все обратилось в пепел…

— Между прочим, я тоже могла кончить свои дни, как Кэролайн. — вырвалось у Ханны прежде, чем она успела подумать. Замолчала, но потом продолжила — теперь Ханна не видела причин скрывать прошлое. Тем более от Джеймса…

Она подняла голову, чтобы видеть его реакцию. Выражение его лица не изменилось — он не осуждал ее. Почему бы и не рассказать ему эту историю? Если кто-нибудь и сможет понять ее, так это Джеймс. Вот Дуглас, например, никогда ее не понимал. Он даже отказывался говорить об этом — а Ханна не могла ничего забыть.

— Я слышала об этой женщине в Лос-Анджелесе, — тихо сказала Ханна. — Одна из девушек в клубе дала мне ее адрес. Я уже собиралась поехать к ней, но Джерри нашел мне врача прямо рядом с Рено. Наверное, я должна быть благодарна за это.

Джеймс ничего не сказал. Он просто наклонился и взял ее за руку — и этого было достаточно.

— Одна из моих подруг довезла меня до дома врача. Как только она уехала, врач посадил меня в машину и увез в пустыню. Я думала, что он все сделает прямо у себя дома, но он отказался. За ним наблюдали люди из католической церкви: он сказал, что ему надо соблюдать осторожность. Не помню, как долго мы ехали, — час, а может быть, больше, хотя мне казалось — целую вечность. Мы уехали очень далеко в пустыню. Я не имела понятия, где мы находимся, но мне было все равно. Я просто хотела, чтобы все побыстрее закончилось.

Она опустила глаза, несколько мгновений молчала, стараясь заглушить боль.

— Там была мусорная свалка за высоким забором. Рядом стоял трейлер, оборудованный как операционная комната. Гинекологическое кресло, инструменты, в общем — все необходимое. И там было довольно чисто.

Джеймс сжал ее руку.

— Тебе повезло.

Ханна подняла голову.

— Ты так думаешь?

Джеймс взглянул и ее наполненные слезами глаза, увидел там боль. В это одно мгновение он как будто глотнул предложенной ему горькой смеси — глотнул и почувствовал, как яд попал ему в кровь.

Ханна грустно улыбнулась.

— Он сделал все, как полагается. Хорошее оборудование, стерильная обстановка. Точно так, как ты объяснял Дине. Но потом было совсем нехорошо, Джеймс.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не могла иметь детей. Когда Дуг и я поженились, я хотела ребенка больше всего на свете — может быть, как возмещение за то, что я сделала. Или, может быть, потому, что я всегда этого хотела. Но каждая беременность заканчивалась выкидышем. Мой гинеколог объяснил мне, что это последствия аборта. И рождение Дины было чудом. — По щекам Ханны текли слезы. — Ты сказал моей дочери, что через несколько дней все будет в порядке. Может быть, Бог даст, так и будет. Но знаешь, Джеймс, в этом замешано что-то большее, чем просто физиология. Прошло двадцать девять лет, а я не могу ничего забыть…

Джеймс чувствовал, как у него сдавило грудь, он не мог говорить. Взглянув Ханне в глаза, он увидел там то же выражение, какое было у бесчисленного числа его пациенток.

Откинувшись слегка назад, Ханна отняла руку, чтобы достать из сумки бумажный платок.

— Извини, — пробормотала она.

Джеймс начал было что-то говорить, но тут подошла официантка.

— Молодая леди просила передать вам это, — она передала Ханне записку. Та быстро развернула ее, прочла и тяжело вздохнула.

— Дина взяла такси и уехала домой. Пишет, что все в порядке и чтобы мы не беспокоились. — Сложив записку, она крепко сжала бумажку в руке. — Девочка всегда думает о своих близких, даже сейчас. — Ханна покачала головой, борясь с нахлынувшими чувствами. Потом подняла голову и взглянула Джеймсу прямо в глаза. — Я не хочу, чтобы моя дочь пережила то же самое, что и я!

— Клянусь, что ей это не грозит.

— Откуда ты знаешь?

— Я врач. Я знаю, что делаю. Тебе придется мне довериться.

А что еще ей остается?

— Я скорее доверюсь тебе, чем кому-либо другому. Я знаю, какой ты заботливый. Помню, как ты проводил выходные, добровольно помогая в больнице.

— Я поклялся, что никогда не позволю ни одной девушке закончить жизнь, как Кэролайн, — если в моих силах будет помочь ей. С тех пор, как разрешение на аборты было принято официально в 1973-м году, оказывать такую помощь стало намного легче.

Ханна испытующе вглядывалась в его лицо, чувствуя, что за этой горячностью скрывается что-то еще. И вдруг она поняла!

— Ты знал о том, что Кэролайн беременна?

Джеймс отодвинул кружку с кофе.

— Да.

— И она просила у тебя помощи, не так ли?

Джеймса душило чувство вины, он не мог отвечать. Кэролайн тогда пришла к нему в отчаянии, умоляя. Джеймс работал в больнице, он имел доступ к инструментам и лекарствам. Он знал анатомию. В конце концов, он ее брат! Н должен был ей помочь!

И все же он отказался.