Дитрих Бонхёффер. Праведник мира против Третьего Рейха

Прежде, чем предъявить это послание церковным властям, авторы показали его Бодельшвингу, и тот передал смягченную версию документа рейхсепископу Мюллеру. Нимёллер распространил документ среди немецких священников. Протест состоял из четырех основных пунктов: во-первых, нижеподписавшиеся вновь обращались к Писанию и к прежнему учению и исповеданию Церкви; во-вторых, они намеревались приложить усилия к тому, чтобы Церковь сохранила верность Писанию и исповеданию; в-третьих, они обещали финансовую помощь всем, пострадавшим от новых законов или от других видов насилия. И, в-четвертых, они решительно отвергали Арийский параграф. К немалому удивлению Нимёллера, Бонхёффера и все остальных участников, их заявление встретило безусловно позитивный прием. 20 октября многие священники из разных уголков Германии подписали этот документ и создали организацию – Чрезвычайный союз пасторов. К концу года в союзе состояло уже шесть тысяч человек. Так был сделан первый шаг к тому, что войдет в историю сопротивления как Исповедническая церковь.

* * *

Вторую половину сентября Бонхёффер провел в Софии на экуменической конференции Мирового Альянса. Он также участвовал в другом экуменическом движении под руководством Джорджа Белла, епископа Чичестерского – эта организация именовалась «Жизнь и работа» и она также проводила в это время конференцию в Болгарии, в Нови Саде. Как раз в этот момент Теодор Геккель, рекомендовавший Бонхёффера пастором для лондонских немцев, обнаружил свое истинное лицо и проявил горячее желание сотрудничать с «немецкими христианами». В качестве официального представителя немецкой Церкви на экуменическом собрании он предложил до гротеска благостную версию решений синода, который только что официально отлучил евреев от церковной жизни. С точки зрения Бонхёффера, поведение Геккеля не заслуживало ничего, кроме презрения.

Одно лишь радовало: мало кто на конференции поверил его рассказу. По настоянию Белла была принята резолюция, выражавшая «глубокую озабоченность» всех «представителей различных европейских и американских церквей в особенности в связи с суровыми мерами по отношению к лицам еврейского происхождения»240. Белл вскоре станет ближайшим союзником Бонхёффера в этой борьбе, а Бонхёффер останется для Геккеля на годы камнем преткновения главным образом потому, что будет упорно и бесстрашно сообщать Беллу, а через Белла всему миру правду о событиях в немецкой Церкви, правду, которая шла вразрез с официальными отчетами Геккеля и ему подобных.

Экуменическое движение окажет Бонхёфферу поддержку в грядущие годы, но, как и его союзники внутри Германии, поначалу экуменисты не были готовы к радикальным мерам, на которых настаивал Бонхёффер. Но нескольких верных друзей он уже обрел, например, в лице шведского епископа Вальдемара Аммундсена. В составе небольшой группы представителей экуменизма Аммундсен приватно встретился с Бонхёффером в Софии, и Бонхёффер сумел во всей полноте представить этим людям происходящие у него на родине события. Они выслушали сочувственно и глубоко растрогали Дитриха тем, что все вместе помолились за него.

Бонхёффер просил руководителей экуменического движения отсрочить вопрос об официальном признании «новой» немецкой Церкви во главе с рейхсепископом Мюллером. Он предложил им направить в Германию делегацию для расследования на месте. Бонхёффер знал, что нацисты весьма озабочены тем, как они выглядят перед мировым сообществом, а потому экуменическое движение могло основательно надавить на них.

На конференции в Нови Саде была принята резолюция по еврейскому вопросу – еще более решительная, чем в Софии: «Нас в особенности удручает тот факт, что меры, принятые властями Германии против евреев, оказали столь сильное влияние на общественное мнение, что в иных кругах еврейская раса уже стала считаться низшей»241. Выразили также протест против действий немецкой Церкви в отношении «священников и служителей церкви, которые по случайности рождения не являются арийцами». На конференции эти действия объявили «отрицанием ясно выраженного учения и духа Евангелия Иисуса Христа»242. Это были сильные слова – и таким образом положение Геккеля в Церкви оказалось под угрозой.

* * *

Бонхёффер возвратился в Германию, чтобы принять участие в работе национального синода в Виттенберге – в том самом городе, где Лютер положил начало Реформации. К его приезду уже более двух тысяч пасторов успело подписать манифест Чрезвычайного союза. В день, когда собирался синод, отец одолжил Дитриху свой «Мерседес» с шофером. Он выехал спозаранку с Вангенхаймштрассе, прихватив с собой Франца Хильдебрандта и их общего друга Гертруду Штевен. Было дивное осеннее утро. Заднее сиденье автомобиля завалили коробками с манифестом. В то утро авторы раздавали этот документ и прибивали его к деревьям по всему Виттенбергу.