Дюбуа

Если профессора, у которых учился Дюбуа, и упоминали когда-нибудь имя Маркса, то только для того, чтобы в более или менее резкой форме заявить о научной несостоятельности марксизма, а большинство просто-напросто предавало его анафеме. Дюбуа заявлял, что он был оглушен опровержением и критикой марксизма, прежде чем понял само это учение. В США и в Европе Дюбуа учился под руководством крупнейших буржуазных ученых в области общественных наук. Это были глубокообразованные специалисты своего дела, блестящие лекторы и талантливые полемисты, но они в своем подавляющем большинстве были убежденными противниками марксизма и делали все для того, чтобы оградить широкие массы студентов от марксизма.

Берлинский университет с точки зрения отношения профессуры к марксизму мало чем отличался от Гарварда или Фиска. Но среди пяти с лишним тысяч студентов, ежегодно принимавшихся в университет, было много иностранцев, многие из которых были в той или иной степени знакомы с марксизмом. Но Дюбуа узнавал о марксизме не только из дискуссий, проводившихся студентами, по книгам и статьям, публиковавшимся в периодической печати. Помимо этого, он часто посещал собрания, проводившиеся социал-демократической партией Германии. Дюбуа видел собственными глазами, как быстро распространялись в Германии в 1892–1894 годах социалистические идеи, после того как в 1891 году был снят запрет с социалистических организаций. За каких-нибудь два-три года новая социал-демократическая партия превратилась в самую массовую партию страны. Он обратил внимание и на то, что эта партия подвергалась грубейшей дискриминации. Для того чтобы попасть в рейхстаг, кандидат социал-демократической партии должен был преодолеть многочисленные препятствия, чинившиеся правительством и буржуазными партиями. Это был для Дюбуа наглядный пример пресловутой буржуазной демократии.

Было бы неправильным переоценивать глубину познаний, приобретенных Дюбуа в области социалистических идей и социалистического движения за годы пребывания в Германии. Но первое знакомство состоялось, и оно оставило сильное впечатление. Во всяком случае, заставляло ставить ряд вопросов. Почему столь крупное, поистине революционное событие в общественных науках, как появление марксизма, тщательно скрывается от студентов? Почему в курсе всеобщей истории, прослушанном им в США, даже такое всемирно-историческое событие, как Парижская коммуна, только упоминается, и

причем очень глухо? Почему так панически боятся социализма буржуазные профессора, государственные и политические деятели?

Дюбуа проявил интерес к социализму не просто как к новому явлению в общественной и политической жизни, но и как к новому слову в науке. Он долго и тщательно изучал в Германии социализм, а впоследствии эти материалы и личные наблюдения легли в основу лекций о социализме, которые он читал после возвращения из Германии.

Дюбуа много путешествовал в своей жизни и не без оснований считал, что это одно из самых хороших средств познания мира, особенно для социолога, занимающегося изучением условий жизни людей. Свою первую поездку в Европу он рассматривал как крупнейшее событие своей жизни. Имея в виду пребывание в Европе в 1892–1894 годах, Дюбуа вспоминал на склоне лет: «Годы странствий» по Европе принесли мне огромную пользу, потому что я имел возможность посмотреть на окружающий меня мир глазами просто человека, а не с узкорасовой или провинциальной точки зрения. Это было результатом не столько моей учебы в университете, сколько общения с другими людьми, которому не помешала моя принадлежность к негритянской расе».

Свое двадцатипятилетие Дюбуа встретил в Германии. По-разному отмечают люди дни своего рождения. Дюбуа провел этот день за чтением писем, с грустью вспомнил покойных родителей, поработал в читальне и посетил картинную галерею. Пообедав в компании с приятелем, Дюбуа вернулся в свою скромную комнату и написал нечто вроде своей, жизненной программы. Вот основные положения этого любопытного документа: «Как я рад, что живу на свете! Я радуюсь своей силе и верю в себя… Горячая темная кровь чернокожих предков стучит в моем сердце, и я знаю: я стану искать истину, ибо считаю, что она стоит того. И ни небо, ни ад, ни бог, ни дьявол не совратят меня с этого пути до самой смерти. В эту вторую четверть века моей жизни я проникну в темные дебри неизвестного мне мира, к чему уже готовился столько лет… Тяжелые раздумья преследуют меня. Я твердо убежден, что стремиться к личному совершенству — это одно, а желать усовершенствовать мир — другое, но тут я готов собой пожертвовать… В мире, каков он есть, я буду трудиться для блага негритянского народа, пребывая в уверенности, что чем совершеннее станет он, тем совершеннее станет и весь мир…»

В заключение Дюбуа писал: «Мои планы таковы: создать себе имя в науке, создать имя в литературе и, таким образом, возвеличить свою расу. Или, возможно, создать видимую империю в Африке из английских, французских или немецких колоний. Интересно, каков будет результат? Кто знает?»