Дюна и философия: путь ментата

Я знаю свою судьбу. Однажды мое имя будут ассоциировать с чем-то колоссальным – с величайшим кризисом на Земле, глубочайшим конфликтом сознания, с решением, принятым вопреки всему, во что прежде веровали, в чем нуждались, и что свято чтили… Я не претендую на звание святого; скорее уж шута. – Быть может, я и есть шут. – Несмотря на это или же, скорее, вопреки – ибо святых никто пока не превзошел по лживости – моими устами глаголет истина. – Но правда моя чудовищна; ибо до сих пор, правдой считали ложь…

А когда правда вступит в борьбу с тысячелетней ложью, наступит хаос, Землю сотрясут землетрясения, произойдет смещение гор и долин, такое, что нам и не снилось.

Понятие политики окончательно растворится в духовной войне; все властные структуры старого общества взлетят на воздух – все они основаны на лжи: будут войны, которых еще не видывала Земля. Лишь с меня начинается на Земле великая политика… Там, где вы видите идеалы, я вижу человеческое. И, к сожалению, слишком человеческое.

Фридрих Ницше, «Ecce Homo» (предисловие)

ИСТОЧНИК: АРХИВЫ БЕНЕ ГЕССЕРИТ

СОБРАНО ПРИНЦЕССОЙ ИРУЛАН

ДАТА: 10216 ДГ

Когда трилогия о Дюне достигает своего конца, «Лев Атрейдесов», живой мессия Лето II, бежит быстрее ветра, он словно «дымка поверх дюн.» Лето бежит не только физически, но и ментально, пытаясь убежать от своей человеческой сущности, «ведь память о человеческой жизни все еще сильна в нем». Быть человеком или в случае Лето «слишком человеком» – это одновременно и дар, и проклятье. В трилогии глубоко и комплексно изложено то, как мучительно порой быть человеком, и какими безжалостными люди могут быть по отношению друг к другу.

В сущности, это не безжалостность как таковая, а лишь человеческая природа, и в Лето это качество достигает своего пика.

Наиболее трагично оно выражается в жизни отца Лето, нашедшего в сыне свое продолжение, Пола Атрейдеса.

Великую трилогию Фрэнка Герберта можно читать на многих уровнях. Она, безусловно, подпадает под категорию фантастики, но речь здесь идет о существах, слишком похожих на нас, чтобы не вызывать понимания и сопереживания. Эти существа в целом очень подобны человеку: они страдают, они жаждут, они кровоточат, они умирают, у них есть амбиции, у них есть семьи, у них есть религия. Территориально действие происходит в различных местах, от дворцов и сиетчей, до целых планет, и в том числе в самой Империи, однако физическая география в контексте масштаба здесь не так актуальна, как воздействие определенной среды на сознание ее обитателей. Человек может править тысячами планет, но он лишь человек. Как Проповедник, который, в свое время и сам управлял этими планетами, сказал Принцу Фэрадэну в «Детях Дюны»:

«Взлеты и падения правительств могут случаться по причинам совершенно ничтожным, Принц. Такие мелкие события! Ссора двух женщин… направление ветра в определенный день… чих, покашливание, длина одежды или случайное попадание песчинки в глаз придворного. Далеко не всегда от величавых дел министров имперских зависит ход истории, и не обязательно священные проповеди движут руками Господа».

«Мелкие» события столь же важны, что и «большие», и как еще говорил Проповедник: «не существует непримиримых противоположностей, помимо человеческих убеждений и, порой, их грез».

Муад’Диб: ироничный, алогичный, мифологический