Дюна

— Не торопись, и день твоей мести настанет, — сказал Туек. — Торопливость придумал шайтан. Успокой свою печаль, у нас для этого есть все необходимое. Три вещи, что успокаивают сердце, — вода, зелень травы и красота женщин.

Холлек открыл глаза:

— Я бы предпочел стоять в крови Раббана Харконнена, — он перевел взгляд на Туека. — Так ты думаешь, такой день настанет?

— К твоему будущему, Гарни Холлек, я почти не имею отношения… Могу лишь помочь провести твое сегодня.

— Тогда я принимаю твою помощь и остаюсь до того дня, когда ты прикажешь мне отомстить за твоего отца и всех остальных, кто…

— Слушай меня, воин, — сказал Туек. Он перегнулся вперед над столом, голова его втянулась в плечи, он не отрывал напряженного взгляда от Холлека. Лицо контрабандиста вдруг стало похожим на источенный непогодой камень — За воду моего отца я отплачу сам… своим собственным лезвием.

Холлек глядел на Туека. В эту секунду контрабандист напомнил ему герцога Лето, смелого, уверенного в своем положении и поступках предводителя. Действительно, словно герцог… до Арракиса.

— Хочешь ли ты, чтобы мое лезвие было рядом с твоим? — спросил Холлек.

Туек откинулся назад, молча вглядываясь в лицо Холлека.

— Ты видишь во мне только воина? — поинтересовался Холлек.

— Из всех лейтенантов герцога уцелел только ты один, — сказал Туек, — враг подавлял, но ты откатывался… и победил, мы побеждаем Арракис.

— Э?

— Пока мы все покорны барону, Гарни Холлек, — сказал Туек, — Наш враг — Арракис.

— А врагов бьют поодиночке, не так ли?

— Так.

— Не таким ли путем, пошли и фримены?

— Быть может.

— Ты сказал, что жизнь среди фрименов может показаться мне слишком жесткой. Только ли потому, что они живут в пустыне, на открытом просторе?

— Кто знает, где живут фримены? Для нас Центральное плато — ничейная земля. Но я хотел бы еще поговорить о…

— Мне говорили, что Гильдия изредка принимает лихтеры со специей над пустыней, — сказал Холлек, — но, по слухам, сверху, если знаешь, где искать, видны клочки зелени.

— Слухи! — фыркнул Туек. — Или будешь выбирать между мной и фрименами? Мы пользуемся известной безопасностью, наше стойбище вырезано в скале, у нас есть собственные укромные котловины. Мы ведем жизнь цивилизованных людей. А фримены — просто шайка оборванцев, что ищут для нас специю.

— Но они убивают Харконненов.

— А ты не хочешь узнать, каков результат? До сих пор их травят, словно животных, с лазеружьями, потому что у них нет щитов. Их вырезают. Почему? Потому что они убивали Харконненов.

— Разве они убивали только Харконненов? — спросил Холлек.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты не слыхал, что среди Харконненов были сардаукары?

— Тоже слухи.

— Но погром… на барона это не похоже. Погром расточителен.

— Я верю тому, что видел собственными глазами, — сказал Туек. — Выбирай, воин. Тебе я обещаю убежище и шанс пролить ту кровь, которой мы оба жаждем. Будь в этом уверен. Фримены предоставят тебе лишь возможность вести жизнь гонимого.

Холлек колебался, угадывая мудрость и сочувствие в словах Туека, причину собственной нерешительности он не мог понять.

— Верь в свои собственные способности, — сказал Туек. — Кто принимал решение, выведшее твой отряд из битвы? Ты. Решай.

— Надо решать, — согласился Холлек. — Так ты уверен, что герцог и его сын мертвы?

— Харконнены уверены в этом. А там, где речь идет о подобных вещах, я склонен им доверять.

Угрюмая улыбка тронула губы Холлека:

— Но ни в чем более доверять им я не собираюсь. Надо решать, — повторил Холлек. Он протянул вперед правую руку вверх ладонью, прижав к ней в традиционном жесте большой палец. — Предлагаю тебе мой меч.

— Принимаю.

— Ты хочешь, чтобы я убедил своих людей?

— Ты собирался предоставить право решать им самим.

— Пока они следовали за мной, но большинство рождено на Каладане. Арракис совершенно не таков, каким они его представляли. Здесь они потеряли все, кроме жизни. Я бы предпочел, если бы они решали теперь сами.

— Ты не должен сейчас проявлять неуверенность, — сказал Туек, — они ведь шли за тобой.

— Тебе они нужны, не так ли?

— Опытному воину всегда найдется дело… а в наше время более, чем когда-либо.

— Ты принял мой меч и хочешь, чтобы я убедил их остаться?

— Я думаю, они последуют за тобой, Гарни Холлек.

— Надеюсь.

— Конечно.

— Тогда я могу кое-что решать сам?

— Как угодно.

Холлек приподнялся, чувствуя, как много сил потребовало даже это маленькое усилие:

— А теперь пригляжу за их размещением по квартирам и благополучием, — сказал он.

— Обратись к моему квартирмейстеру, — сказал Туек, — его зовут Дрискв. Передай ему: я желаю, чтобы с вами обходились со всей любезностью. Попозже я зайду к вам сам. А сейчас мне нужно приглядеть за отправкой партии специи.

— Удача проходит повсюду, — сказал Холлек.

— Повсюду, — согласился Туек, — а смутное время представляет такие возможности для нашего дела!

Холлек кивнул, послышался слабый свист, воздух рядом с ним всколыхнулся… люк отворился. Он повернулся и, нырнув в него, оставил приемную.