Диверсант Петра Великого

– Я же тогда, в Разбойном приказе, думал, что отбегался. Как на духу скажу, государь. Сидел в темнице и вспоминал молитвы, что матушка мне в детстве читала. А командир мне поверил. Не позволил сгинуть в безвестности, – тяжело вздохнув, он бросил горький взгляд в сторону лежанки. – Вот какая людина была. А попам, государь, не верь. Напраслину они на него возводят. Никогда командир сатанинским делом не занимался. Я-то верно знаю. Всегда при нем был… Он кажному убогому и сирому с помощью шел. Никому не отказывал. Кому грошик даст, кому одежонку справит, а кому на прокорм хлеба с рыбой в котомку положит. Добр не в меру был. Прозорлив еще. Не каждый старец али монах-пустынник бывает таким. – Морпех чуть понизил голос, словно готовился поведать какую-то великую тайну. – Он, государь, великие беды и великие радости прозревает… Бывало, подзовет меня к себе и начнет рассказывать, что Русь-матушку ожидает. Говорит, не знаешь ты, боярыч, что наступает особливое время тяжких испытаний. Сейчас кажный, кто смел и верен государю, сможет великую пользу принести и обрести большой почет…

Шепот его постепенно становился еле различимым. Уже почти затихнув, парень вновь воспрянул.

– И про тебя, государь, он много сказывал… Разное… только все и не упомнить, – боярыч начал с силой растирать лицо, словно это должно было помочь ему вспомнить. – Командир рассказывал… Вспомнил! Сын у тебя должон вскорости народиться! Наследник! Алексеем вроде должны его наречь.

С таких речей царское лицо перекосило от гнева. «Какой-то шпынь безродный посмел при нем такие речи вести! Плетет невесть что! На царя…»

В этот момент с улицы начали раздаваться радостные крики. Несколько раз кто-то пальнул в воздух. Вопли не прекращались, а становились все громче. Их подхватывали все новые и новые люди.

– Государь, государь! Радостная весть! Где государь? От государыни-матушки благая весть! Государь! Государь! Наследник народился! – шум накатывался волной, приобретающей мощные грохочущие звуки. – Православные люди, у государства Российского наследник народился!

Петр с дикими от удивления глазами уставился сначала на резко замолчавшего морпеха, а потом на лежавшее на лежанке тело. На его ошалелом лице с выпученными глазами был буквально нарисован только один вопрос «как?».

В палатку, наконец, ворвался один из приближенных царя, восторженно вопя:

– Государь! Государь! Благая весть! Сын у тебя родился! Наследник!

Увидев Петра, молодой дворянин тут же бросился на колени и начал со слезами обнимать его ноги. Рыдая, он нисколько не лукавил. Рождение наследника державы было великой радостью для подданного, так как обещало спокойную передачу власти.

– Как батюшку твово, государь, нарекли. Алексеем, что значит защитник. Новый воин народился, – никак не мог остановиться молодой мужчина, не отпуская ног царя. – Надежа государева…

Петр же, больше напоминавший каменную статую, никак не реагировал на его слова. Он все никак не мог прийти в себя, снова и снова думая о случившемся. «Господи, что это такое? Откуда он это узнал? Если праздность Евдокии многим была известна, то имя же даже я не знал! Кто же ты такой, Алексашка Меншиков? Откуда у тебя сие знание? О моем сыне, о всяких диковинах?»

Тот самый морпех, что с самого начала вместе с ним находился в шатре, вдруг нарушил молчание. Он подошел к Петру и с фанатичным блеском в глазах уставился на него.

– Тапереча понял, государь? Командир все наперед знает. Правду я сказывал. Он ведь не только про наследника нам рассказывал, – в голосе парня слышалась такая истовая уверенность в своего командира, что у царя в душе даже зашевелилось что-то напоминающее зависть. – Еще говорил, что скоро ты со шведом будешь ратиться. Мол, Карлус, король шведский, одержит над нами зело сильную викторию, а все твои иноземные генералы к нему сбегут. Все пушки вражина схватит. Тебе же потом придется колокола с церквы снимать и из сей бронзы пушки лить. Только сказал потом командир, что шведа мы обязательно победим. Разобьем всех его генералов, сожжем его флот и возьмем его крепости. Сам же Карлус побежит он нас, как побитый пес, весь пораненный. Рассказывал про гетмана Мазепу, что предаст тебя, как Иуда за тридцать сребреников… А до шведа, сказал командир, отправишься ты в Великое посольство по заморским странам, чтобы союзников для нашей державы искать. Только молвил он, что нечего было тебе по тем углам шляться. Не было, нет и не будет от тех стран для нас помощи. Мы всегда будем только на себя, армию и флот надеяться. Мол, нужно было самому здесь готовиться к войне, а в разные страны отправить великое множество гонцов с грошами для прикорма разных розмыслов. Великая нужда в нашей державе в таких ремесленных людишках…

Во время этих откровений ничего не понимающий придворный, который вбежал с вестью о рождении наследника, начал вставать с колен. Он уже не улыбался, а с каким-то испугом слушал странные пророчества о скорой войне со Швецией, одним из сильнейших королевств на материке. Его взгляд метался с Петра на морпеха и обратно.