Дмитровское шоссе

Когда через несколько недель на флот прибыло указание сократить штаты, Олег Степанович немедленно подал рапорт об увольнении в запас. Вместе с ним рапорты подали еще несколько офицеров, но из Москвы прибыло распоряжение уволить в запас одного Ростова — остальным было отказано.

Олег Степанович поднял голову и посмотрел на ясное ночное небо, совершенно чистое от облаков. Какое оно красивое, это небо! Такое же безбрежное, как море, такое же вечное. Он, Ростов, умрет — уйдут следом за ним бесчисленные поколения, а небо, вечное подобно Вселенной, будет сиять своими сверкающими звездами. Вроде бы этой ночью звезды светятся ярче обычного — или это просто кажется? С какой страстью смотрел курсант Ростов на небо, проплывая на борту учебного корабля «Комсомолец» по домашним водам Балтийского моря, мимо Гогланда, островов Хиума, Эзель и Даго, через широкий Ирбенской пролив, забыв даже что его воды все еще усеяны еще не вытраленными минами! Вон Альдебаран, Альтаир, Антарес, Регул в созвездии Льва, Бетельгейзе — «плечо великана» в созвездии Ориона, а вон там сияет Сириус — самая яркая из звезд, резко выделяющаяся сиянием в созвездии Большого Пса. Теперь он — бывший моряк, бывший капитан-лейтенант, впрочем, нет — бывший капитан третьего ранга: районный военкомат, уважая стойкость Ростова, категорически отказывающегося приезжать на учебные сборы, присвоил ему звание старшего офицера. Однако и после этого Олег Степанович все вызовы из райвоенкомата бросал в мусорную корзину.

Что-то холодно. И немудрено — вон лужа у самых ног покрылась тонкой корочкой льда. Всякое желание спать исчезло. И вместе с ним куда исчез и хмель. Как странно! Столько выпил, а голова ясна, словно прозрачна. Надо пойти в дом и одеться. Скоро будет светать. Олег Степанович встал и поднялся в спальню. Окно светлело — едва заметно — темно-сиреневым заревом наступающего утра. Он сбросил халат, натянул тренировочные брюки и просторный ватник поверх майки — под ним не видно кожаной кобуры с массивным «кольтом». Спустившись босиком по лестнице, Олег Степанович сунул ноги в кирзовые сапоги, всегда стоящие у входа.

Он спустился с крыльца, сделал несколько шагов и едва различимые тени овчарок будто выросли из темноты и заскользили слева и справа. Олег Степанович пошел к тому месту, где на высокой, старой-престарой ели было гнездо ястреба-тетеревятника.

Ель росла далеко за забором, метрах в пятидесяти, но огромное гнездо было видно издалека. Олег Степанович часто наблюдал за ним в мощный бинокль и видел ястребов как на ладони. Он наблюдал за тем как ястреб и ястребиха — самец чуть поменьше размером, самка побольше — начинали кормить птенцов.

Иногда он проводил целый час, зачарованно глядя на то, как хищные птицы, медленно размахивая огромными крыльями, подлетали к гнезду. И вот пару лет назад, гуляя по участку, Олег Степанович увидел как Рэд с оглушительным лаем бросился к заросли крапивы около забора. Думая, что там еж — через участок пролегала ежиная тропа — он кинулся спасать несчастного зверька, раздвинул высокую крапиву и опешил. Перед ним сидел почти взрослый ястреб-слеток, широко раздвинув крылья и свирепо шипя на Рэда. Олег Степанович тут же снял с себя куртку, намотал на предплечье и поднес ястребенку. Тот, словно ожидая этого, вскочил на руку и царственным жестом сложил на спине крылья. Олег Степанович отнес его в гараж и запер дверь.

Три недели он кормил своего пленника отборным сырым мясом, за которым заезжал в «Кулинарию». С первого же дня молодой ястреб охотно брал мелко нарезанное мясо, пил воду из миски и украшал пол гаража белыми пятнами. Через две недели он уже признавал Олега Степанович, при виде его прыгал навстречу, клохотал и требовал пищу. Наевшись, он взлетал, размахивая еще неокрепшими крыльями, садился на голову Олега Степановича и начинал перебирать ему волосы желтым горбатым клювом. Прошла еще неделя. Ястреб вырос, приобрел аспедно-сизую окраску с темными поперечными полосами и свободно летал по гаражу. Олег Степанович понял, что пора выпускать его на волю. И вот один раз, скрепя сердце, он надел ватник, протянул руку ястребу — тот сразу вскочил на ему предплечье и больно, даже через толстый рукав, вцепился когтями, — вышел на двор и подбросил ястреба в воздух. Хищник мгновенно взлетел, несколько раз взмахнул огромными крыльями и начал набирать высоту. Вскоре он скрылся вдали.

С чувством восторга и какой-то опустошенности Олег Степанович следил за полетом птицы. Ему казалось, что он спас существо, родственное ему по духу, и радовался этому. Одновременно он испытывал болезненное чувство одиночества — будто ястреб улетел куда-то в неведомую светлую страну и оставил его, земного человека, на темной земле.

Олег Степанович подошел в забору и посмотрел вверх. Наступающий рассвет озарил слабым светом вершины огромных черных елей. Ему казалось, что он видит гнездо. Ну конечно, видит. Может быть, в конце лета оттуда к нему снова слетит молодой ястребенок? Как бы этого хотелось Олегу Степановичу!

Он печально покачал головой и пошел обратно.