Дневная битва

Все современные скрипки, Аррика и Джейкоба в том числе, оснащены подбородниками, но древний инструмент, изъятый Роджером из сокровищницы Меченого, оказался без него, будучи изготовлен, наверное, в те времена, когда это новшество еще не появилось. Подбородник позволял удерживать скрипку лишь шеей, а руки освобождались для других действий.

– Он изготовлен мастером герцога Идона и предназначался для королевского герольда, – пояснила Аманвах, когда Рожер благоговейно дотронулся до подарка. – У меня ушло много ночей на метки и добавление хора.

Рожер отдернул руку, как от горячего чайника, и отпрянул.

– Хора? В нем демонова кость?

Аманвах рассмеялась мелодичным смехом, который он слышал, увы, не часто. «Искренне или это по-прежнему маска?» – подумал Рожер.

– Муж мой, она тебе не повредит. Злая воля Най умирает вместе с алагай, но в их костях сохраняется магия Ала, сотворенная Эверамом задолго до того, как Най создала бездну для ее извращения.

Рожер поджал губы:

– Все равно…

– От кости там только тоненький ломтик, – утешила Аманвах. – Встроенный в метки и цельное золото.

– И что он делает? – спросил Рожер.

Аманвах улыбнулась так широко, что это стало видно сквозь прозрачное покрывало и даже опытному глазу Рожера показалось искренним. И вызвало трепет.

– Попробуй, – шепнула Аманвах и подала скрипку.

Рожер поколебался секунду, пожал плечами, взял инструмент и приладил зажим к подгрифку для большего резонанса. Осторожно закрутил бочонки, стараясь не повредить дерево, и придержал скрипку подбородком, без рук. Подбородок слегка кольнуло, как мурашками.

Рожер немного выждал.

– Что должно произойти?

Аманвах снова рассмеялась:

– Играй!

Рожер взялся увечной рукою за смычок, здоровой – за лады и быстро исполнил короткую мелодию. Резонанс поразил его. Инструмент зазвучал вдвое громче.

– Потрясающе.

– И это притом, что ты закрываешь подбородком большую часть меток, – добавила Аманвах. – Приподними его, и звук усилится.

Рожер недоверчиво покосился и возобновил игру. Сперва он прижимал подбородок к дереву, и инструмент звучал громче обычного. Затем Рожер медленно оторвался от него, приоткрыл отдельные метки, и громкость наросла. Он отвел подбородок дальше, и сила звука удвоилась, а потом еще, и тот отозвался ломотой в зубах, а жены прикрыли уши. Наконец ему пришлось остановиться от острой боли, а многие метки так и остались в тени.

– Это перекроет ваши дивные голоса, – огорчился Рожер.

Аманвах подняла покрывало и показала короткое золотое колье с меченым шариком в центре, приходящимся на горловую впадину.

– Мы не отстанем, муж.

Рожер ошеломленно покачал головой: «Возможно, магические кости не так уж и плохи».

– Не знаю, что сказать, – выдавил он в итоге. – Мне никогда не дарили таких волшебных вещей, но у меня нет ничего взамен.

Аманвах и Сиквах рассмеялись.

– Неужели ты успел забыть песню, которую мы только что спели? – спросила Аманвах. – Она и стала твоим свадебным даром перед лицом нашего святого отца.

Жена положила руку ему на плечо:

– Сегодня мы споем ее вместе для чинов.

Рожер кивнул и внезапно устыдился. Они понятия не имели, о чем поведает его песня лактонцам.

Деревня Зеленый Луг выглядела заброшенной; в полях не наблюдалось ни людей, ни скота. На холмах обозначилось мельком движение в сторону леса, но сразу затихло. Караван остался на дороге вестников, а повозки направились в селение как таковое, но и там никого не нашлось.

– Не нравится мне это, – процедил Каваль.

Колив что-то сказал ему по-красийски, он невнятно буркнул.

– О чем он? – спросила Лиша.

– Говорит, что чинов слышно, как небесный гром. Они повсюду, следят из каждого окна и из-за каждого угла. Я отряжу его разведать путь…

– Нет, – возразила Лиша.

– Он дозорный из племени Кревах, – сказал Каваль. – Уверяю, госпожа, землепашцы нипочем не заметят его присутствия.

– Они меня не волнуют, – ответила она. – Я хочу, чтобы он оставался у меня на виду. У этих людей есть причины осторожничать, но мы не сделаем ничего подозрительного и угрожающего.

Через секунду показалась поселковая площадь, окруженная жилыми домами и лавками. На крыльце гостиницы пришельцев поджидали пять мужчин; двое держали наготове охотничьи луки, а еще двое – вилы.

Лиша приказала остановиться и вышла из кареты. К ней немедленно приступили Рожер, Гаред, Уонда, Аманвах, Энкидо, Шамавах и Каваль.

– Говорить буду я, – объявила Лиша, когда все направились к гостинице.

– Госпожа, они не выглядят расположенными к беседе, – заметил Каваль и кивнул поочередно в обе стороны.

Лиша присмотрелась и увидела во всех окнах лучников, которые держали площадь под прицелом.

– Они не выстрелят, если мы не дадим повода, – отозвалась Лиша, желая сама поверить своим словам.

Она расправила фартук, чтобы все увидели в ней травницу. Пестрый плащ Рожера выдавал жонглера – еще одно очко в их пользу.

Рожер с Энкидо прикрыли от луков Аманвах, а Гаред – Рожера. Лиша оказалась под защитой Каваля и Уонды.

– Эй, в гостинице! – крикнул Рожер. – Мы пришли с миром, нам нужно только пристанище, и мы заплатим! Можно подойти?

– Оставьте копья, где стоите! – ответили им.