Дневная битва

Двери распахнулись, вошел Ахман. Он дышал ровно, но от него пахло потом и кровью, а также воняло ихором демонов. Запах мужчины, вернувшегося с алагай’шарак, и она знала, что ее муж сражался в первых рядах и возглавлял людей там, где остальные военачальники командовали из безопасного тыла.

Запах опьянил ее. Он тысячу раз брал ее таким, пылая похотью и с кипучей магией в жилах. Она станцует, и он забудет про парилку и ванну до тех пор, пока не перегнет ее через первый попавшийся предмет мебели и не отымеет. При мысли об этом Инэвера затрепетала.

Опочивальня тускло освещалась магией хора, что насыщала разнообразные предметы, укрытые в металлической скорлупе от света, способного повредить начинку из демоновых костей. Горели и метки – подогревали воду в ванне, охлаждали летний воздух и защищали покои от вторжений и шпионажа.

Но ярче всего сиял сам Ахман. Метки-рубцы, оставленные ею на его коже, светились почерпнутой в ночном бою силой; Корона полыхала еще жарче, а Копье Каджи горело, как солнце.

Однако, несмотря на излучаемую мощь, плечи Ахмана поникли, как от тяжкого бремени.

Инэвера взмахнула рукой и оживила на мизинце колечко с рубином, где скрывалась крохотная частица кости огненного демона. По всей комнате зажглись свечи и воскурился любимый фимиам Ахмана.

Тогда-то он ее и заметил. Вздохнул, расправил плечи, выпрямился и настороженно взглянул на нее:

– Я не ждал тебя нынче, жена.

– Я твоя дживах ка, Ахман, – изрекла Инэвера. – Мое место здесь.

Ахман кивнул, но ничуть не расслабился.

– Это еще и место, где ты должна содействовать мне в приобретении новых невест. Но ты и не подумала наладить отношения с Лишей Свиток, несмотря на ее очевидную ценность.

– Пред тобою, муж мой, я служу Эвераму и Шарак Ка, – ответила Инэвера. – Как должен и ты передо мной. Хочешь ты это понять или нет, а половина твоих Дамаджи придет в исступление, если наречешь Лишу Свиток северной дживах ка.

– Пусть приходят, – отрезал Ахман. – Я шар’дама ка. Мне не нужна их любовь – только верность.

– Ты можешь стать шар’дама ка, – подчеркнуто произнесла Инэвера. – Или тем, кого сделаю из тебя я. Но ты тем не менее располовиниваешь мою власть, как ломоть хлеба, и все ради женщины, о которой ничего не знаешь. Кости велели мне помогать тебе, не упускать ни единой возможности, но я не могу это делать для глупца, который плюет на тех, кто готов за него умереть, а врагов осыпает золотом.

– До этого не дошло бы, не откажись ты принять ее в качестве дживах ка. Куда подевалась твоя мудрость? Я вернулся домой с женщиной, чтобы жениться на ней честь по чести; она способна привести на Шарак Ка тысячи воинов и знает метки, которые неведомы даже тебе. Аббан уже обговорил с ее матерью выкуп, и он оказался сущей мелочью. Немного земли, немного золота, бессмысленный титул и признание ее племени. Но ты все отвергла. Почему? Ты боишься ее?

– Я боюсь того, что эта ведьма сделала с твоим рассудком, – ответила Инэвера. – Ты ценишь ее куда больше, чем она того стоит. Ее нужно было привезти как трофей, перебросив через седло, а не представлять ее двору и выделять ей дворец.

– Древняя Дамаджах не боялась никаких женщин, – заметил Ахман. – Настоящая Дамаджах подчинила бы ее. А потому скажи, о чем поведали тебе кости, – ты истинная Дамаджах или только можешь ею стать?

Инэвера словно получила пощечину. Она вздохнула, чтобы сохранить хладнокровие.

– Ты не видела ее народ и не провела с ней несколько недель в пути, – продолжил Ахман. – Северяне сильны, Инэвера. Если цена союза с ними – единственная женщина на свете, которой незачем тебе кланяться, то велика ли эта цена?

– Например, для тебя? – подхватила она. – Ключ к Шарак Ка, Ахман – Меченый, которого северяне зовут Избавителем. Это видно даже слепому глупцу! А твоя драгоценная Лиша Свиток защищает его и бережет, чтобы он вонзил копье тебе в спину.

Ахман потемнел лицом, и Инэвера испугалась, что пересолила, но он не набросился на нее.

– Я не настолько глуп. Наши агенты уже в Лощине. Едва Меченый появится, я узнаю об этом и убью его, если он не поклонится мне.

– А я приведу к тебе дочь Эрни или доказательство ее измены Эвераму, – пообещала Инэвера.

Она поднялась с подушек, завращала бедрами и повернулась так, что в свете свечей почудилось, будто воздушные шелка испарились, обнажили каждый телесный изгиб. Она подплыла к Ахману через густое облако благовонных курений, и муж задержал дыхание, когда ее руки обвились вокруг его шеи.

– Возлюбленный мой, я верю, что ты Избавитель, – проворковала Инэвера. – Я верю всем сердцем, что Ахман Джардир – человек, который приведет наш народ к победе на Шарак Ка. – Она бесстрашно откинула покрывало и поцеловала его. – Но ты обязан воспользоваться всеми доступными преимуществами, если намерен поразить Най на Ала. Мы должны быть едины.

– «Единство стоит любой крови», – процитировал Эведжах Ахман.