Дневник интриганки

Он взял ее и, не отрывая от меня взгляда, внезапно сказал:

– Знаешь, Теф, ты прости, что я все время прикалываюсь над тобой.

Я смутилась и быстро кивнула.

Он едва заметно улыбнулся.

– Когда я впервые увидел тебя на балконе, ты орала на всю улицу, я был заинтригован! Мы начали общаться, и я стал забывать, что я… ну ты поняла! – Он помолчал, рассматривая ложку. – Мне жаль, что мой брат поступил с тобой некрасиво. Хотел бы я сказать, что он не такой, это не в его духе, поступать некрасиво, а скорее в моем духе, но мы давно не виделись и не общались. И я теперь не знаю, какой он, что в его духе, а что нет. Я просто не знаю.

– Не будем о нем! У меня есть Максим.

– Ну да, Максим. – Денис зачерпнул ложкой суп и отправил в рот.

Я смотрела на него, затаив дыхание, а он схватился за горло, точно задыхается. Я испуганно тронула его за плечо, но он рассмеялся, и тогда я пихнула его.

– Какой же ты… – Я не нашла слов.

А он перестал смеяться и серьезно сказал:

– Это лучший суп в моей жизни!

Глава 12

Шанс

О как она на меня смотрела! Сколько проживу, никогда не забуду ее глаз. Я столкнулась с ней утром в гардеробе.

Лия держала серое пальто, перекинутое через руку. На девушке были черные обтягивающие джинсы и черно-серая тонкая шерстяная кофточка.

Я перегородила ее величеству проход. И даже посторонилась, чтобы она прошла. Но Лия остановилась. Я не поздоровалась с ней, она со мной тоже. Мы обе молчали.

Молчание затягивалось, мне сделалось не по себе.

Мимо прошла Кира, протиснулась. Она кинула косой взгляд на Лию и заискивающе спросила:

– Лия, мне…

– Иди, – оборвала та.

Кира хотела уйти, но я не выдержала, схватила ее за руку:

– Останься. У тебя достоинство вообще есть? Ты слышала, как она тебя называет? Пушечное мясо! МЯ-СО! Как ты после этого смотреть в ее сторону можешь?

Кира раздраженно отдернула руку.

– Отвяжись! – процедила она и зашагала прочь.

Лия медленно улыбнулась, глядя вслед однокласснице, и, смакуя слова, произнесла:

– Хочешь отменить рабство, Стефания?

Я шумно выдохнула, ярость бурлила внутри. Мне столько всего хотелось ей выкрикнуть в лицо, но я не знала, с чего начать.

Лия между тем безмятежно смотрела на меня.

– Видишь ли, невозможно освободить тех, кто этого не хочет, – мягко заметила она.

– Ты мне противна, – наконец выбрала я, с чего начать. Впрочем, этим же я планировала и закончить, а вернее, ограничиться.

Лия немного наклонила голову, странно улыбнулась и прошла мимо. Я так и не поняла, чего она от меня хотела и почему вдруг у нас состоялся этот разговор.

Но с того дня все круто изменилось. Меня больше никто не задирал, со мной разговаривали как с равной, как если бы не было недель изоляции и мучений. Но, как ни удивительно, для Лии тоже ничего не изменилось. Никто не попытался устроить ей бойкот или хоть как-то наказать за все ее злодеяния. Напротив, если раньше она была этакой одиночкой, пока разыгрывала паиньку и мою негласную союзницу, теперь я могла наблюдать, как она общается с одноклассниками.

Меня поразило, что они сами тянутся к ней, как девочки, так и мальчики. Даже простой вопрос о расписании на завтра, который можно задать кому угодно, кто-то стремился задать именно ей. А она отвечала. Не снисходительно, не властно, не надменно – она всем отвечала так, словно ей действительно было дело до человека, обратившегося к ней. Она заставляла людей чувствовать себя нужными, какими-то особенными, что ли. И этим людям хотелось что-нибудь для нее сделать. Так парнишка с последней парты, которому она подсказала решение задачи, предложил принести для нее булочку и сок из столовой. А девчонка, чья мать была актрисой, подарила ей билеты в театр за то, что Лия подсказала ей удачные позы для фотосессии.

Казалось, у этой коварной девушки есть подход абсолютно к каждому. Впрочем, я знала, это не так. К сердцу одного человека у нее все-таки не было ключей.

Мы с Денисом за последнюю неделю очень сблизились. Каждый день после школы он ждал меня на скамейке, и мы шли ко мне обедать. Потом я делала уроки, а он сидел рядом, копался в Интернете через телефон или торчал на беговой дорожке. С его первой попытки на тренажере у него произошел заметный сдвиг в ходьбе. Я видела, что для него это очень важно, и даже, чтобы поддержать его, пару раз посидела на велотренажере, покрутила педали. Но меня надолго не хватило. А Денис был очень упорным, он сильно себя изнурял, и я даже боялась, что ему может стать хуже.

Вчера, увидев нас у парадной, его мама подошла к нам, внезапно обняла меня и поцеловала в голову.

Дениса ее поступок сильно смутил, и, чтобы разрядить обстановку, я тоже обняла его маму и сказала:

– Спасибо. Моя мама сейчас в Англии, и мне не хватает ее объятий.

Мама Дениса погладила меня по щеке и, прошептав:

– Ты очень хорошая девочка, – ушла домой.

А Денис, точно извиняясь за нее, сказал:

– Она рада, что ты вытащила меня на улицу… и в гости приглашаешь!

Я беспечно пожала плечами.

– Она не знает, что тебя многие бы пригласили, если бы ты согласился!