Дневник посла Додда

Воскресенье, 30 августа. Последние дни здесь было затишье, но газеты продолжают кампанию против России и коммунизма. В Берлине несколько дней находится молодой Арман Берар, представитель французского правительства. Он нарисовал весьма мрачную картину обстановки во Франции. В правительстве Блюма имеется несколько евреев – людей, весьма способных и популярных в момент их назначения. Сейчас ширится антисемитская кампания, и это придает силы местным фашистам. Теперь у них есть лидер, ренегат Жак Дорио, человек, имеющий последователей среди парижских рабочих и получающий финансовую помощь от французских промышленников. Почти нет сомнений в том, что в ноябре Блюм будет свергнут, и тогда вполне возможно установление фашистского режима. Это отвечает желаниям Шахта. Берар возвращается завтра самолетом.

Вторник, 1 сентября. В четыре часа дня мы все отправились на аэродром встречать моего сына Уильяма, возвращающегося из Шанхая, где он работал в Комиссии международного мира – общественной организации, в которую входят представители Соединенных Штатов, Англии, Франции, Швейцарии и даже России. Берар задержался на один день и был с нами. Самолет Уильяма опоздал на два с половиной часа, и молодой француз вынужден был улететь в Париж, не дождавшись прибытия Уильяма.

До приземления самолета я очень волновался, боясь, как бы резкие ветры с севера и с Балтийского моря не прижали самолет к земле. Но он удачно приземлился в половине седьмого, и мы провели чудесный вечер в семейном кругу.

Пятница, 4 сентября. Только что от меня ушел известный американский писатель Томас Вулф. Он сказал, что один владелец отеля в Берлине, друг его издателя, заявил ему: «Вся Европа становится фашистской, и это спасет мир от войны».

Сегодня днем я посетил нидерландского посланника, недавно вернувшегося из Голландии. Вскоре после того как я вошел в его кабинет, он заявил: «Возможно, в нашей жизни уже не будет счастливых дней. Все лишились рассудка. Англичане за последние три года совершили величайшие ошибки в своей истории!».

Он говорил о торжествах по случаю дня нацистской партии, которые открываются в следующий понедельник в Мюнхене. Он не поедет туда, и я тоже. Посланник согласился со мной, что было бы очень неприятно сидеть в холод на открытом воздухе, на высоких скамьях рядом с фюрером и слушать, как он или Геринг поносят демократию, как они это всегда делают. Я сказал: «Может оказаться более затруднительным встать и уйти, когда такие вещи произойдут». Вместе с тем посланник сообщил мне, что представитель Швеции получил указание от своего правительства присутствовать на Нюрнбергском съезде. Он добавил: «Мне известно, что чехословацкий и румынский посланники также будут присутствовать». Это говорит лишь о том, что в этих маленьких странах растет страх перед гитлеровским рейхом. Однако нидерландский и бельгийский посланники никогда не присутствуют на съезде. Французский и английский послы, также как и я, никогда не принимали приглашений на эти грандиозные пропагандистские сборища. Муссолини и Сталин не приглашают дипломатов на свои партийные съезды.

Сегодняшняя вечерняя газета «Абендблатт» сообщила под крупными заголовками, что Муссолини направляет в Барселону вооруженное военное судно с несколькими тысячами солдат. Мне кажется, действуя таким образом, Муссолини хочет выяснить, что предпримут Франция и Англия. Я думаю, они ничего не предпримут. В этом случае Муссолини пошлет позже новые войска и подчинит своей воле генерала Франко, быть может, установит частичный контроль над Испанией – еще один шаг к восстановлению империи Цезаря.

Воскресенье, 6 сентября. Поскольку в ближайшие дни все крупные должностные лица будут находиться на партийном съезде в Нюрнберге, и в Берлине нельзя будет ни обсуждать, ни решать каких-либо важных вопросов, мы в одиннадцать часов выехали в Магдебург по пути в Голландию. Был восхитительный день. В Магдебурге мы пробыли достаточно долго, чтобы осмотреть знаменитый собор, в котором похоронен Оттон I, а памятник его слуге, негру, установлен рядом с его внушительным надгробием. В Магдебурге впервые пошел в школу Мартин Лютер.

Из Магдебурга мы поехали в Ганновер по замечательной немецкой автостраде, предназначенной только для легковых автомобилей, но в конечном счете и для военных целей. Ганновер – огромный сельскохозяйственный район с плодородными холмами и долинами; пшеница, картофель, свекла уже созрели, и уборка была в разгаре. Нигде я не видел следов эрозии, хотя земля обрабатывается уже тысячелетие.