Дневник пустоты

В вагоне девушка, с виду старшеклассница, уступила мне место. Я поблагодарила ее и села. У нее были очень короткие волосы, из-под куртки выглядывала школьная матроска. Красивая юбка до колен покачивалась при каждом движении. Она закинула на плечо рюкзак и провела рукой по волосам девушки, сидящей рядом со мной.

– Хочешь леденец с печенью трески?

– С печенью трески?

– Тебе их в детском саду не давали? Они кислые, что-то среднее между конфетами и мармеладом.

– Я знаю, что это такое. А зачем ты их носишь с собой?

Девушка на соседнем сиденье поправила на шее бледно-розовый шарф. Я поймала себя на том, что восхищаюсь ее длинными ресницами.

– Протяни руку.

Одна белоснежная рука вложила что-то в другую. Что-то сиреневого цвета, почти невесомое. Девушка рядом со мной разжала пальцы и стала разглядывать бумажную фигурку животного, похожего то ли на медведя, то ли на собаку.

– Это барсук. – Стоящая девушка достала из кармана рюкзака бумагу для оригами. – Красивый, да?

– Я бы выбрала кого-то другого. Более симпатичного. Так что с леденцами?

– Вчера младший брат принес бумагу из школы. Говорит, ему она не нужна. Давай что-нибудь сделаем.

– Только что-нибудь другое. А с леденцами-то что?

– Схема несложная.

Стоящая девушка положила оранжевый квадратик на колени моей соседки, сама взяла темно-зеленую бумагу и начала объяснять, как его складывать. Сначала нужно сделать большой треугольник. Я тоже мысленно складывала оригами вместе с ними. Делаю большой треугольник.

– Я не успеваю, покажи помедленнее. И кстати…

– Что?

– Вчера я ела саранчу, – проговорила сидящая девушка, осторожно складывая треугольник на коленях. Два барсука начали обретать форму.

Поезд проехал по мосту над большой рекой. Частокол домов вдруг исчез на несколько мгновений, а потом появился снова. Поезд летел вперед, озаренный светом, слишком бледным, чтобы называться закатом. Я поняла, что даже не знаю, на какой станции мне выходить.

Двадцать третья неделя

С тех пор как Хигасинакано узнал пол моего ребенка, он начал раз в три дня спрашивать, выбрала ли я имя. Я отмахиваюсь: мол, еще не определилась и приму решение, увидев лицо малыша, – но Хигасинакано настаивает, что сразу после родов не будет времени тщательно все обдумать. Во вторник, когда он отсутствовал в офисе, я подошла к столу Хигасинакано положить рабочие документы и заметила записку, торчащую из блокнота. Сверху был наклеен стикер с надписью «Сибата». Я не задумываясь взяла записку.

Вернувшись на свое место и развернув листок, я поняла, что это вырванная страница блокнота. Словно выделанная кожа на ощупь – вероятно, бумагу много раз сгибали, – а под крупным «Сибата» карандашом были мелкими, похожими на жучков иероглифами написаны мужские имена. Рядом с ними я увидела числа – видимо, количество черт в иероглифах. Некоторые имена были обведены красным.

Я вернула записку на стол Хигасинакано. Я решила опередить его и выбрать имя для ребенка самостоятельно, неважно какое. Во время обеденного перерыва я зашла в книжный магазин рядом с офисом и полистала журналы для беременных.

Как выяснилось, давая имя ребенку, многие не только учитывают благозвучность и значение иероглифов, но также количество черт в них, а некоторые включают в имя отпрыска символы из имен родителей или иероглифы, связанные со временем года, в которое он появился на свет. Я также с удивлением обнаружила, что «имена, начинающиеся со слога “са”, ассоциируются с мягкостью, а имена на “ра” – с величавостью», а «использовать в имени иероглифы, связанные с сезоном года, сейчас особенно популярно». По-моему, многие имена со слогом «са» в начале звучат совсем некрасиво, а используя иероглифы, связанные со временем года, легче объяснить происхождение имени окружающим. Однако, к примеру, мой брат родился в День моря[24], поэтому его зовут Кайто[25], а в итоге плавать он так и не научился, всегда ненавидел лето и свое школьное прозвище – Морячок.

Также в журналах было написано: «Прежде всего, вы с мужем должны составить списки качеств, которые хотите видеть у ребенка, и обсудить их друг с другом». На картинке женщина с большим животом сидит на диване, широко улыбаясь, а рядом подпись: «Я хочу, чтобы мой мальчик был чутким», а рядом с мужчиной, очевидно ее супругом, было написано: «Мой сын будет сильным и целеустремленным». У ног мужчины спал кот.

Поскольку ни мужа, ни кота у меня нет, стоя у полки в книжном магазине, я задумалась. Каким бы я хотела видеть своего ребенка, будь он у меня? Чего бы я от него ни ждала, в первую очередь, наверное, следовало бы спросить о его желаниях. Меня обеспокоила мысль, что можно вот так запросто навязывать свое мнение другой личности. Я погладила живот, но под шершавым полотенцем не почувствовала ничего, подсказавшего бы ответ.