Дневники Берии

Было утро. Борис сидел за столом на террасе в шортах.

Увидев меня, он сказал с энтузиазмом:

– Итак, товарищ, настало время играть по большому счету!

Я спросил с любопытством:

– Что ты имеешь в виду? Он подмигнул мне весело и сказал:

– Зададим им перцу!

– Кому – им?

– Вождям советским, вот кому. Всех голубчиков выведем на чистую воду, на рентгене просветим! Каждого! Вот это будет бестселлер! – он весело захохотал. – Завалим их дерьмом, мон шер. Изнич-то-жим!

– Ты имеешь ввиду нынешних вождей?

– Конечно. Мы их сделаем так, что не подкопаешься. Ничего явного им инкриминировать не будем, они все были мелкой рыбешкой во времена Берии. Но мы их будем упоминать время от времени – то тут, то там. Когда грязи немного, она обязательно прилипнет. И в конечном счете они окажутся по уши в дерьме!

Я наблюдал за ним без радости. День обещал быть утомительным.

– Мы их уже и так сделали, особенно премьер-министра, в связи с ленинградским делом.

– Ну, это просто шалости. Не забывай, с кем мы связались. Ленинградское дело – это история. Берия может дать в дневниках свой вариант, но это всего лишь вариант того, что известно. Да к тому же он был любитель приврать, это все знали.

– Ну если все это знают, то никто не поверит ему, что бы он ни написал, – возразил я. Я чувствовал, что Борис придумал что-то новое.

– Да, верно. Но только отчасти. Если мы соберемся действительно обвинить нынешнее руководство Кремля в преступлениях Берии и Сталина, нужно подойти к этому не только с политической точки зрения. Тут им все друг о друге известно. Они, например, прекрасно знают, что Косыгин был замешан в ленинградском деле, и сильно замешан. И если это появится в нашей книге, его это смутит и только. Ничего по-настоящему компрометирующего в этом не будет. И даже если книга попадет в самиздат, дойдет она до немногих. К тому же ленинградское дело – это древняя история.

– Ты недавно говорил совсем другое.

– Возможно. Но у меня было время все это обмозговать. Я понял, что бессмысленно пытаться скомпрометировать лидеров старыми делами. Нам нужно что-нибудь более тонкое, более личное, что может пройти сквозь любую броню.

Борис поерзал на кресле и продолжал:

– Итак, мон шер, нам нужно найти такие фактики, которые мало кому известны или неизвестны вовсе. Что-нибудь простое и шокирующее, но трудно опровергаемое. Такое, чтобы они сами поверили. Понимаешь, куда я клоню?

– Несомненно.

Он потирал руки, довольный собой.

– Как это у вас у англичан говорят – когда грязи немного, то она всегда прилипнет? Грязи нам надо всего процентов десять. Ну, как тебе?

– Ты имеешь в виду серьезную компрометацию, а я думал, мы собираемся просто поиграть конфиденциальной информацией, чтобы заинтриговать читателя.

– При этом можно кое-кого запачкать – что в этом плохого?

– Да зачем нам это?

– А зачем мы вообще пишем эту чертову книгу?

– Из-за денег, Борис. – Я встал и пошел с террасы. – Из-за денег, ради спокойной жизни. Чтобы продать написанное, купить хорошую книгу, валяться на пляже с красивой девушкой и не думать, когда же и откуда мне пришлют очередной чек. И уж конечно не для того, чтобы трястись от страха в ожидании, когда нагрянет Интерпол, чтобы взять тебя под стражу!

Он заорал:

– Какое Интерполу до этого дело?!

Я молчал, зная, что спорить было бесполезно. Я пошел в дом и уже на кухне слышал, как он кричал вслед:

– Ты просто трусишь, ты боишься, как школьник!

Я заварил кофе, поставил его на поднос, где уже стояли две тарелки с бульоном и вынес на террасу. Борис судорожно писал что-то, склонившись над столом. Оторвался от работы, хитро спросил:

– Что ты знаешь об Александре Шелепине?

– О Шелепине?

Я пожал плечами.

– Видел на фотографии – красивый, сдержанный, жесткий. Был главой КГБ, теперь заправляет профсоюзами. Мы его еще не трогали. А почему ты спрашиваешь?

– Еще не трогали. Но у нас еще есть на это время, мон шер! – Он размашисто написал большими буквами – ШЕЛЕПИН и заявил: – Он преступник номер один – самый настоящий неосталинист. Судя по возрасту мог участвовать в сталинских чистках и наверняка участвовал. С 1952 г., в разгар второй волны чисток, возглавил комсомол, был членом Всемирной организации демократической молодежи, где отвечал за борьбу с буржуазией. В 1958 г. возглавил КГБ, а в 1961 г. Никита его хорошо тряхнул. Сейчас в Кремле это самый амбициозный и опасный человек.

Борис грыз ногти.

– Думаю, надо поиграть с товарищем Шелепиным. Берия вряд ли знал Шелепина в период его комсомольской карьеры. А что если Александр Шелепин очень любил некоторых своих комсомольцев? Молоденьких мальчиков? Как тебе эта мысль?

Я знал, что надо действовать осторожно, и сказал примирительно:

– Забавная идея, но вряд ли сработает.

– Как это не сработает? Думаешь, не поверят? Учти, если они примут книгу как подлинник, то поверят чему угодно, особенно деталям о личной жизни вождей.

– Борис, ты сам себе противоречишь. Ты только недавно утверждал, что Берия имел репутацию лгуна и ему трудно верить.