Дневники, письма. Воспоминания современников

Соболева я любил, только он этого не подозревал, потому что, мне казалось, вообще не знал меня – нас никто не знакомил, и мы с ним никогда не общались… Любил же я его за книги, написанные им, за классический перевод «Абая», за непохожесть на своих ровесников, за сибирское происхождение и морскую душу, которую он в последние свои годы, уже не имея времени писать, распахивал навстречу людям, целиком отдаваясь организации писательского дела в хорошем, добром смысле этого слова. С какой страстью и настойчивостью добивался он создания Союза российских писателей, какую вдохновенную речь произнес на его организационном съезде, как пестовал молодые таланты России, где бы они ни прорезывались! Леонид Соболев прекрасно разбирался в этнической пестроте народов Северокавказья, Поволжья, Сибири, Крайнего Севера, Дальнего Востока и всячески поощрял заполнение и развитие их национальных литератур и вообще в тогдашней культурно-общественной жизни был фигурой значимой, своеобычной и трудноуправляемой. (V, 114)

Федоров Н.Ф.

Категорически отвергая реакционное в противоречивых федоровских высказываниях, граничащих подчас с мракобесием, нельзя не признать значение его космических пророчеств и утопических грез о грядущем. Мысли Н. Федорова об устроении на земле вечного мира и всеобщего трудового содружества, овладении тайнами природы и человека, обращении «слепого хода природы в разумный», о могучей созидательной деятельности будущих людей на своей планете, в Солнечной системе и мироздании верней было бы назвать «философией мечты и веры в общее дело».

Популяризаторы, подчеркивая необыкновенную смелость и оригинальность фантастических идей русского философа, его частные сбывшиеся пророчества, его веру в будущую науку и технику, в беспредельные возможности человека и объединенного человечества, часто забывают пояснить, что он, хотя и осужденный церковными догматиками за «еретические» взгляды, был все же религиозным мыслителем, рассматривавшим сущее и грядущее, в том числе и воскрешение, в антураже библейской мифологии, христианских понятий (о книге «Философия общего дела»). (V, 108,110)

Если мы никогда не откроем имени автора «Слова», то никогда не поймем до конца ни того времени, ни его культуры, ни самой поэмы, ни многих тайн русской истории, ни некоторых аспектов человековедения, как называл Максим Горький литературу…

«Слово о полку Игореве» единственное и неповторимое достояние мировой культуры… замечательное свидетельство высокой культуры средневековой Руси, духовного развития наших предков, национальная гордость русских, украинцев и белорусов, бесценное сокровище всех славян, великое гуманистическое достижение, принадлежащее многоликому человечеству.

Вероятно, автор «Слова» всю жизнь копил языковые сокровища, искал выразительные художественные образы и, отдавая всего себя добровольному каторжному труду, начал непосредственную письменную работу, быть может, действительно во время междоусобной войны 1196 г. или сразу после нее. Чеканил строчку за строчкой, вскакивая по ночам, чтобы вписать жемчужное слово, несущее историческую правду, многозначный смысл и глубокую символику, не напутавшее ни ритмического строя поэмы, ни ее изумительной звукописи, ни речевой музыкальности, ни слоговой гармонии. От такой работы можно было сойти с ума. И не исключено, что он, идущий совершенно неизведанным литературным путем, не успел завершить своей великой поэмы и полностью перебелить черновики («темные места», за которые мы виним переписчиков, быть может, идут от протографа, надстрочных вписываний и заметок на полях). (I)

О природе

Лес – это не только деревья. Это также воды и почва, на которых живет лес, это птицы и звери, населяющие его, это кустарники и травы, микробы и насекомые, климат и пейзаж. Лес – это сложный и устойчивый биологический организм, все части которого неразрывно связаны между собой. Стоит убрать одну какую-то часть, оборвать сложившиеся за миллионы лет прочные связи – и равновесие природного комплекса будет нарушено. (III, 39)

Как все же хороша наша земля! А как мудра ее природа, потому что зовет человека не к созерцанию, а к действию. (III, 68)

Общественный труд есть взаимодействие между природой и человеком. Стенать по поводу гибели природы бессмысленно и бесполезно – человек всегда пользовался и вечно будет пользоваться ее дарами… наша власть над природой, к которой мы стремимся и о которой так много говорим и пишем, приходит не в результате борьбы с какими-то враждебными, темными силами. Мы – часть природы. И когда мы разумными, бесконтрольными, стихийными воздействиями на природу обедняем ее, мы обедняем себя. Природа непременно отомстит нам, если мы будем «побеждать» ее, не познав ее законов или неправильно их применяя… Пора закрыть дорогу односторонним, ведомственным проектам «переделки» природы, которые не основываются на знании ее законов и нередко идут вразрез с общегосударственными и общенациональными интересами. (III, 151)