До февраля

Так можно месяцами пластаться, думал Руслан, пока хромал в управление, жуя на ходу шаурму: купил сразу две, чтобы заточить в кабинете под кофеек, но не выдержал и вгрызся в первую, пока теплая. В городе больше полумиллиона население, почти половина – в районах, близких к местам убийств. Хоть весь личный составь брось, от учиков до генерала, – годы уйдут, пока всех опросишь, и уйдут в песок, потому что никто ничего не видел.

Так и пятнадцать лет назад было, скорее всего. И реально никто ничего не видел, потому что этот утырок умеет не только скользить в обход камер, но и мимо взглядов проскальзывать. А теперь это гораздо проще, чем пятнадцать лет назад, – у большинства взгляды в экране или нигде, потому что в ушах наушники. Ну и масочному режиму спасибо огромное, конечно. Странно, что особенно отбитая молодежь до сих пор не придумала с травматами наперевес играть в Зорро или в «раз ковбой – два ковбой» из старых мультиков.

Смартфонам и игровым приставкам за это, кстати, спасибо, уже самое настоящее. «Call of Duty», «Assassin’s Creed», прочая «Контра́» и даже змейки и шарики в телефончиках оттягивают на себя основные игровые позывы, так что энергии на реальные травматы и арматуру у большинства пассионариев уже не остается. На миллион виртуальных банд GTA приходится одна настоящая. Не будь игрушек, соотношение могло быть са-авсем иным.

Что ж ты, утырок, игрушечными убийствами не увлекся? Может, на настоящих старушек не переключился бы, не стал бы графоманом (скорей бы Маркова дописала этот, забыл слово, развернутый план, в общем, надо уже понять, в чем там суть), и, может, тогда и Наташа осталась бы жива.

Руслан впервые назвал про себя сестру Андрея по имени и замедлил шаг, вспоминая что-то связанное с этим, недавнее и вроде важное. Так и не вспомнил, поэтому в управление вошел совсем раздраженным.

Шаурма перекатывалась в желудке сырым теннисным мячом. Руслан немедленно хряпнул кофе, разведя порошок недокипятком из кулера – зато пенка гуще. Легче не стало, но хотя бы мяч давить перестал; всплыл, наверно. Руслан поставил чайник для следующей, нормальной кружки, и сел писать протокол следственных действий.

Чайник, щелкнув, отключился и остыл, а Руслан всё пыхтел над формулировками, пока не плюнул и не допечатал последний абзац «на отвяжись». Всё равно никто никогда не прочитает, хватит устного доклада, а письменный – это так, шоб було. Руслан растер лицо, контрольно почесал ладонь подбородком – и с неудовольствием подумал, что надо бы притащить в кабинет бритву. Пятнистая щетина и неэлегантна, и бесит начальство. Отца Руслан почти не помнил, тот разбился совсем молодым, но поседел еще раньше, и сыну эту особенность передал. Мать говорила, что обзывала отца сеттером и «Белым Бимом Черное ухо». И про беса в ребро говорила, конечно.

Руслан потер ребро, занывшее колено, снова подбородок, сделал наконец нормальный кофе, отхлебнул, сморщился, подумал, вынул из кармана куртки не совсем еще, к счастью, раздавленную шаурму, подумал еще, положил ее рядом с чайником, сел за стол и раздраженно открыл несколько списков и таблицы.

Три группы по два-три человека несколько дней прочесывали древние объябоны – обвинительные заключения – по делам об убийствах, взломах и незаконных проникновениях, а также мошенничествах и попытках распорядиться чужим имуществом. Они выписывали и сгружали в отдельные файлы любую фактуру, созвучную с тогдашней и теперешней сериями убийств. Преступления объединялись по группам, описание каждого заносилось в общую таблицу.

Другую таблицу составили дела, имевшие какое-то отношение к Сергею Морозову, всплывшему в коллективной памяти благодаря подсказке сидельца Мишакова. Пятнадцать лет назад Морозов был, оказывается, местной легендой. Из авторитетного, что называется, при этом не самого крупного предпринимателя он быстро вырос в могущественного застройщика, получавшего самые смачные участки города, а на пике влияния вдруг бесследно исчез. Империя растаяла быстро и так же бесследно: участки, активы, торговые центры и жилые здания ушли к конкурентам, как и специалисты, в том числе специфического профиля, связанного с расселением проблемного жилья, запугиванием старушек и вытеснением алкашей – в основном, судя по уголовным делам, пусть большей частью и закрытым за недоказанностью, беспощадными и смертельными способами. Даже отчалившие срок «морозовцы» тут же пристраивались по теплым местам – в отличие от представителей конкурирующих фирм, Мишаков не даст соврать.

Все упомянутые в документах адреса Руслан на всякий случай велел включить в отдельный список и пробить их на странности с энергопотреблением и квартплатой (например, долги копились, а потом враз были погашены), на странную чем бы то ни было доставку от магазинов и продуктовых сервисов, и на подозрительный трафик, как мобильный, так и завязанный на роутер. Техотдельский Тихон забурчал было на тему «В смысле подозрительный?», но Руслан отрезал: «В любом», и молодой гений ушел исполнять – и нашинковал пять экранов подозрительностей.