До февраля

Аня полистала синопсис, еще пожмурилась, напрягаясь так, что затылку стало больно, но определенного ответа так и не нашла. Возможно, потому, что его не было в рукописи. Которая, еще раз возможно, оттого или для того и была столь невнятной в середке, что сам автор пытался этот момент обойти стороной.

Важно не то, что он написал или хотел написать, поняла Аня, обмерев настолько, что отложила телефон, чтобы не выронить. Хотел он написать, чтобы было красиво и умно, только в убийствах нет ничего красивого и умного. И писал он как уж умел – кринжовую дрянь, выделенную, как гной, неразвитым мозгом, заточенным только на то, чтобы убивать и избегать наказания за это, как внешнего, со стороны полиции, прокуратуры, суда и общества в целом, так и внутреннего: совести, инстинкта самосохранения или что там у него их заменяет. Что-то заменяет, раз навалял такую антиисповедь, и заменяет паршиво, раз эта антиисповедь не подтолкнула его ни к чему новому, кроме того, чтобы убивать снова и теперь уже всех подряд.

Стало быть, эта многостраничная дрянь изначально ничего не стоила для кого бы то ни было, кроме автора и таких же упырей, как он, – если есть, конечно, такие упыри.

Важно то, что он пытался скрыть.

Телефон зажужжал и боднул курганчик скомканных салфеток. Аня вздрогнула, обругала себя и, помедлив, взглянула на экран. Паша писал, конечно, – «Как дела?» с неизбежным сочувственным эмодзи.

Аня сперва ткнула «ОК», потом, решив не обижать человека, переживает ведь, добавила про добитый синопсис. Паша, естественно, тут же затребовал его на ознакомление. Аня, помявшись, бросила и, еще помявшись, попросила ни с кем не делиться и, слово за слово – больно уж он разобиделся, – указала на то, что главного-то, скрытого автором, в синопсисе нет.

Суть ее сомнений Паша понял удивительно быстро и тут же взял быка за рога:

«То есть ты думаешь, что как минимум часть убийств он совершил по чьему-то приказу?»

«Ну да. Только кому это надо, ума не приложу»

«Делов-то. Черным риэлторам, конечно»

Уже ткнув в гифку с обескураженным пингвином, Аня с некоторой даже возмущенной обидой и на себя, и на Пашу сообразила, что это самый простой и логичный вариант. Но Паша, конечно, должен был сплясать на костях нудным пояснением:

«Странно, что сам не допер; ну и менты тем более. Кого убивал? Старух, в основном одиноких. Денег почти не брал, значит, маньяк. А на самом деле какое у любого горожанина, даже самого нищего, сокровище?»

«Квартира. Точно»

«Как там по латыни “Кому выгодно?”»

«Qui prodest. А зачем маму Наташи убил? Она же явно не одинокая»

«Заказали, может. Или просто для маскировки, на каждую заказанную две-три левых, чтобы запутать»

«Лист прячут в лесу, логично. Странно, что менты до этого не додумались»

«Стопудово это первой версией было, но после пятого трупа отбросили, потому что кто будет из-за квартир так жестить. Но я уточню»

«Но ты уточни»

Последние сообщения появились одновременно, и Аня хихикнула, тут же устыдившись, что смеется на такие темы и в такой момент.

«Может, мой дедок вспомнит, что предполагали, а что нет, и сориентирует по тогдашним ч. риэлторам»

«Они сегодня-то остались?»

«Ага, в банках и судебными приставами работают просто. Но попробую узнать. И у Баюкова тоже. А остальные скрытые моменты не прикидывала?»

Аня удивилась.

«Это какие?»

«Базовые. Откуда он такой»

«Ой, да какая разница. Маньяки всегда были»

«Во-первых, не всегда. Чисто двадцатого века начинание»

«Во-первых, всегда. Современную историю с Джека Потрошителя ведут, а это девятнадцатый век. Они и раньше были, просто все делали вид, что не замечают. Думаешь, сказки про ведьм, вампиров, оборотней и прочую хтонь откуда взялись? Есть версия, что с их помощью как раз объясняли преступления серийных убийц. Потому что не хотелось верить, что это кто-то из обычных с виду людей, своих, живущих рядом, творит»

«Ой да ладно. Проще найти, пока всех не перебил – это закон выживания общества»

«Ну да. Сильно этого пятнадцать лет назад нашли. И сейчас вовсю прям ищут. Расскажи-ка обществу про выживание»

«И расскажу. Но я пока про другое. В смысле, базовые вопросы не почему наш маньяк такой, а что он такое: имя, происхождение, откуда родом, почему такой. Достоевским стукнуло просто?»

«Не читал он Достоевского. Во всяком случае не стукнуло – точно. Никаких следов и попыток воспроизводить, подражать и так далее»

«Тогда почему он убивает?»

«Потому что может. И ему это нравится»

«Ты думаешь?»

«Я уверена. Я чувствовала»

«И сколько будет делать?»

«Сколько может»

«А потом опять ляжет на дно?»

«Возможно»

«Вот поэтому надо сейчас понять, где он в те разы лежал. Где жил, когда убивал, где отсиживался после убийств. Куда делся на 15 лет»

«Он эти моменты вообще по дуге объезжает»

«Челлендж, а?»