До февраля

– Так его морковкой открыть можно, – сообщил Матвиевский, задыхаясь, похоже, на бегу. – Рыбаков справится.

– Всех вызывай, – отрезал Андрей и нажал отбой.

Он позвонил в соседние двери, прислушался и поежился. В подъезде стояла стылая тишина, только где-то вдали – может, во дворе или на дальнем конце крыши, – орал кот.

Дежурная бригада подъехала через пять минут. Старлей Садиков, присмотревшись к замку, сказал, что может попробовать вскрыть сам.

– Давай, – сказал Андрей и, покусывая губу, с минуту наблюдал, как тот орудует парой отверток, поднесенных водителем.

– Обычно еще внутренний… скорее всего… задвижка… – пробормотал Садиков, навалившись на дверь, выдохнул и потянул грубо приваренную ручку.

Дверь мягко подалась, открывая щель.

– Не заперли, – шепнул Садиков.

Андрей отстранил его и, выдернув пистолет, открыл дверь пошире, сощурился от хлынувшего навстречу химического запаха, приподнял шарф, шагнул в прихожую – и замер, покачнувшись.

– Андрей Викторович, входим? – спросил Садиков.

– Сейчас, – пробормотал Андрей. – Сейчас.

Он включил фонарик в телефоне, оттягивая момент, заглянул в кухню и туалет, задержав подсветку на заполненной барахлом ванне, из которой и шел острый хлорный смрад, подышал через шарф и, решившись, поднырнул под натянутый провод, перечеркивавший дверной проем в комнату на уровне груди, мазнул лучом по стенам, повернулся – и перестал дышать.

Руслан висел посреди комнаты, подогнув колени. Лицо у него было почти неузнаваемым, черным и раздутым. От шеи в противоположные углы комнаты шел толстый шнур или провод. Шнур был то ли привязан, то ли надет петлями или рукоятками на вбитые в стену толстые крюки.

– Андрей Викторович, ну что там? – спросил Садиков.

Над телом Руслана Андрей тоже не заплакал. Он завыл, как пес, длинно и безнадежно, и сел на пол – подальше от тела, от провода и от двери, чтобы не повредить хотя бы следам убийцы.

Часть девятая. Люди должны знать

Глава первая

«Сегодня на Новом кладбище Сарасовска похоронили Наталью Тоболькову, шеф-редактора возрожденного литературного журнала “Пламя”, первый номер которого должен был выйти в начале наступающего года. Завтра на аллее Героев Старого кладбища пройдут похороны капитана полиции Руслана Баюкова, сотрудника следственной части облУВД, занимавшегося розыском особо опасных преступников. Оба стали жертвами серийного убийцы, который за неполный месяц жестоко убил семерых жителей Сарасовска. Правоохранительные органы пытаются скрыть как эти страшные преступления, так и обстоятельства, указывающие на то, что к активным действиям вернулся маньяк, который наводил ужас на Сарасовск, а потом и другие города России, более пятнадцати лет назад, с 2004 по 2008 год. Тогда он открыл настоящую охоту на пожилых женщин, убив по меньшей мере двадцать человек. Сегодня он убивает без оглядки на пол и возраст. Так что его жертвой может стать любой.

Этот канал создан для того, чтобы жители Сарасовска не стали жертвами официального молчания и вранья, которые убийственны в прямом смысле слова. Мы будем держать вас в курсе.

Берегите себя».

Аня сглотнула, рассматривая фото улыбающейся Наташи и Баюкова, сурового и почти неузнаваемого в форме, которое Паша взял с сайта УВД. На сайте, конечно, никаких подробностей не было: «Погиб при исполнении служебного долга» – и всё.

В телеге тоже не было подробностей, да и подписчиков особо не было – одиннадцать человек, до которых Паша дотянулся перед запуском.

Подробности будут, Аня знала. Первые два текста она вычитала лично – один перед отъездом, другой вот только что, уже в дороге, на автомате: тело слепо бежит спасаться куда глаза глядят, но глаза глядят в пустоту, руки-ноги движутся размеренно и бесчувственно, как у привязанной к мотору марионетки, затылок как будто зуб перед сверлением, замерзший и толстый, чтобы задавить боль, а остальная голова работает как руки-ноги, размеренно и бесчувственно вычищая эпитеты, повторы, кривые падежи и прочий мусор из типичных для Паши конструкций: «О том, что кровавый убийца вернулся к злодейскому ремеслу, стало понятно 12 ноября, когда рано утром дворник у Кировского парка нашел страшную находку».

Аня причесала текст, сократившийся от этого на треть, бросила его Паше, сунулась в телегу, чтобы убедиться, что никому она не нужна, никому не нужна убитая Наташа и никому не нужен единственный канал, сообщающий правду о ее гибели. Те же одиннадцать человек, которые не заставят город беречься, которые не поднимут шума и даже, скорее всего, в футбол толком сгонять не смогут. Стадионы, поля и ворота закрыты на зиму. Сердце, душа и разум, видимо, тоже.