Читаем До самого рая полностью

Потом мы с Натаниэлем и малышом пошли к Обри, где собралось еще несколько человек; Обри остался в санитарном костюме, чтобы гости могли снять свои. На протяжении последнего года или около того, пока Норрис медленно умирал, они начали затенять дом, пользоваться свечами вместо электричества. Это отчасти помогало – и Обри, и весь дом в этом полумраке выглядели не такими изможденными, – но проникновение в их пространство одновременно казалось выходом в другую эпоху, когда электричество еще не изобрели. Или, может быть, казалось, что в доме живут не люди, а какие-то другие животные – какие-нибудь кроты, существа с крохотными глазками-бусинками, неспособные вынести солнечный свет как он есть. Я подумал об учениках Натаниэля, Хираме и Эзре, которым уже одиннадцать и которые так и живут в своем затененном мире.

В конце концов только мы вчетвером и остались. Натаниэль и Дэвид спросили Обри, можно ли им переночевать у него, и он согласился. Я воспользовался их отсутствием в квартире, чтобы забрать кое-какие вещи и отнести в университетское общежитие, где я до сих пор обретаюсь.

Мы все молчали. Обри откинул голову на спинку дивана и через некоторое время закрыл глаза. “Дэвид”, – прошептал Натаниэль, показывая ему, чтобы он помог уложить Обри, и малыш поднялся, но тут Обри заговорил.

– Помните наш разговор вскоре после того, как в Нью-Йорке был диагностирован первый пациент, в 50-м? – спросил он, так и не открывая глаз. Никто из нас не ответил. – Вот ты, Чарльз, – я помню, что спросил у тебя, этого ли мы ждали, эта ли та болезнь, которая нас всех сметет, и ты ответил: “Нет, но эта будет ничего так”. Помнишь?

Голос его был мягок, но меня все равно передернуло.

– Да, – сказал я, – помню. – И услышал тихий, печальный вздох Натаниэля.

– М-гм, – сказал Обри. Снова повисла тишина. – Ты был прав, как оказалось. Потому что потом случился 56-й. Я тебе никогда не рассказывал, но в ноябре 50-го с нами связался старинный друг. Ну, он был больше Норрисов друг, чем мой, они были знакомы со студенческих лет и даже встречались недолго. Его звали Вульф.

В тот момент мы уже месяца три жили на Лягушачьем пруду. Как и многие – даже среди твоих, Чарльз, – мы считали, что там окажемся в большей безопасности, что лучше находиться подальше от города с его толпами и грязью. Это было уже после того, как началось мародерство, все боялись выйти из дому. До ужасов 56-го дело еще не дошло – люди не бросались на тебя на улицах, стараясь обкашлять и заразить, чтобы ты тоже заболел, – но все равно было так себе. Ну ты помнишь.

Короче, однажды вечером Норрис мне сказал, что с ним связался Вульф: он где-то в городе, спрашивает, можно ли прийти нас повидать. Ну… мы относились к рекомендациям со всей серьезностью. У Норриса астма, и мы, собственно, отправились на Лонг-Айленд, чтобы как можно меньше сталкиваться с людьми. Поэтому мы решили сказать Вульфу, что очень рады были бы его повидать, но нам кажется, что это небезопасно, и для него, и для нас, и когда все подуспокоится, мы будем рады увидеться.

Норрис ему посылает такое сообщение, и Вульф отвечает в ту же минуту: дело не в том, что он хочет нас повидать, – он должен нас повидать. Ему нужна наша помощь. Норрис спрашивает, устроит ли его видеосвязь, но он настаивает: он должен увидеть нас лично.

Ну и что нам делать? На следующий день, в полдень, мы получаем сообщение: “Я снаружи”. Мы выходим. Ничего не видим. Потом слышим, как Вульф зовет Норриса по имени, идем по тропинке, но все равно ничего не видим. Опять слышим его голос, еще сколько-то проходим. Так повторяется несколько раз, и мы слышим, как Вульф говорит нам: “Стоп”.

Мы останавливаемся. Ничего не происходит. А потом – шорох упавших на землю веточек под большим тополем, что у караульной будки, – и выходит Вульф.

Мы сразу видим, что он очень болен. Худой как скелет, лицо в язвах. В руке большая ветка магнолии, но он не может ей толком пользоваться как тростью, не хватает сил, поэтому тащит ее за собой, как метлу, что ли. На плече маленький рюкзак. Одной рукой придерживает штаны; на них ремень, но ремня уже не хватает.

Мы с Норрисом сразу же отступаем. Понятно, что Вульф почти на последней стадии болезни и, стало быть, очень заразен.

Он говорит: “Я не пришел бы, если мы мне было куда еще идти. Вы же понимаете. Но мне нужна помощь. Я долго не протяну. Я понимаю, как многого прошу. Но может быть… может быть, вы позволите мне здесь умереть”.

Он сбежал из какого-то центра. Позже мы узнали, что он обращался к другим знакомым и все его отсылали. Он сказал: “Я не стану заходить внутрь. Но я думал… я думал, может, можно в подсобку возле бассейна? Я ни о чем больше не попрошу. Но я хотел бы умереть под крышей, в доме”.

Перейти на страницу:

Все книги серии Corpus [roman]

Человеческое тело
Человеческое тело

Герои романа «Человеческое тело» известного итальянского писателя, автора мирового бестселлера «Одиночество простых чисел» Паоло Джордано полны неуемной жажды жизни и готовности рисковать. Кому-то не терпится уйти из-под родительской опеки, кто-то хочет доказать миру, что он крутой парень, кто-то потихоньку строит карьерные планы, ну а кто-то просто боится признать, что его тяготит прошлое и он готов бежать от себя хоть на край света. В поисках нового опыта и воплощения мечтаний они отправляются на миротворческую базу в Афганистан. Все они знают, что это место до сих пор опасно и вряд ли их ожидают безмятежные каникулы, но никто из них даже не подозревает, через что им на самом деле придется пройти и на какие самые важные в жизни вопросы найти ответы.

Паоло Джордано

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Плоть и кровь
Плоть и кровь

«Плоть и кровь» — один из лучших романов американца Майкла Каннингема, автора бестселлеров «Часы» и «Дом на краю света».«Плоть и кровь» — это семейная сага, история, охватывающая целый век: начинается она в 1935 году и заканчивается в 2035-м. Первое поколение — грек Константин и его жена, итальянка Мэри — изо всех сил старается занять достойное положение в американском обществе, выбиться в средний класс. Их дети — красавица Сьюзен, талантливый Билли и дикарка Зои, выпорхнув из родного гнезда, выбирают иные жизненные пути. Они мучительно пытаются найти себя, гонятся за обманчивыми призраками многоликой любви, совершают отчаянные поступки, способные сломать их судьбы. А читатель с захватывающим интересом следит за развитием событий, понимая, как хрупок и незащищен человек в этом мире.

Джонатан Келлерман , Иэн Рэнкин , Майкл Каннингем , Нора Робертс

Детективы / Триллер / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Полицейские детективы / Триллеры / Современная проза

Похожие книги

Рыбья кровь
Рыбья кровь

VIII век. Верховья Дона, глухая деревня в непроходимых лесах. Юный Дарник по прозвищу Рыбья Кровь больше всего на свете хочет путешествовать. В те времена такое могли себе позволить только купцы и воины.Покинув родную землянку, Дарник отправляется в большую жизнь. По пути вокруг него собирается целая ватага таких же предприимчивых, мечтающих о воинской славе парней. Закаляясь в схватках с многочисленными противниками, где доблестью, а где хитростью покоряя города и племена, она превращается в небольшое войско, а Дарник – в настоящего воеводу, не знающего поражений и мечтающего о собственном княжестве…

Борис Сенега , Евгений Иванович Таганов , Евгений Рубаев , Евгений Таганов , Франсуаза Саган

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Альтернативная история / Попаданцы / Современная проза
iPhuck 10
iPhuck 10

Порфирий Петрович – литературно-полицейский алгоритм. Он расследует преступления и одновременно пишет об этом детективные романы, зарабатывая средства для Полицейского Управления.Маруха Чо – искусствовед с большими деньгами и баба с яйцами по официальному гендеру. Ее специальность – так называемый «гипс», искусство первой четверти XXI века. Ей нужен помощник для анализа рынка. Им становится взятый в аренду Порфирий.«iPhuck 10» – самый дорогой любовный гаджет на рынке и одновременно самый знаменитый из 244 детективов Порфирия Петровича. Это настоящий шедевр алгоритмической полицейской прозы конца века – энциклопедический роман о будущем любви, искусства и всего остального.#cybersex, #gadgets, #искусственныйИнтеллект, #современноеИскусство, #детектив, #genderStudies, #триллер, #кудаВсеКатится, #содержитНецензурнуюБрань, #makinMovies, #тыПолюбитьЗаставилаСебяЧтобыПлеснутьМнеВДушуЧернымЯдом, #résistanceСодержится ненормативная лексика

Виктор Олегович Пелевин

Современная русская и зарубежная проза
Форрест Гамп
Форрест Гамп

«Мир уже никогда не будет прежним после того, как вы его увидите глазами Форреста Гампа», — гласил слоган к знаменитому фильму Роберта Земекиса с Томом Хэнксом и Робин Райт в главных ролях, номинированному на тринадцать «Оскаров», получившему шесть и ставшему одной из самых кассовых картин в истории кинематографа. Те же слова в полной мере применимы и к роману Уинстона Грума, легшему в основу фильма. «Жизнь идиота — это вам не коробка шоколадных конфет», — заявляет Форрест в первых же строчках, и он знает, что говорит (даже если в фильме смысл этой фразы изменился на едва ли не противоположный). Что бы с Форрестом ни случалось и куда бы его ни заносило (во Вьетнам и в Китай, на концертную сцену и на борцовский ринг, в Белый дом и в открытый космос), через всю жизнь он пронес любовь к Дженни Каррен и способность удивлять окружающих — ведь он «идиот, зато не тупой»…Роман публикуется в новом переводе.

Уинстон Грум

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза