Добро не оставляйте на потом

– В тех краях есть залежи авантюрина. Я ездил за ним в Северную Африку, а еще за шпинелью[130]. Потом отправился на юг, на алмазный рудник.

– Мыс Доброй Надежды. Хотя там нет ни добра, ни надежды. Пираты. Камней больше крадут, чем добывают.

– Как такое возможно?

– Мои отец и брат работают там на руднике. Видели бы вы условия! И платят не всегда. Хозяева просто воруют у рабочих. Потому я сюда и приехал. Могу начистить башмаки и получить больше, чем отец за целый день. Вот накоплю денег и смогу помочь семье. Я бы хотел стать фермером. Я знаю, как вести хозяйство.

– Тебе придется поехать на север.

– Ваша жена сказала, что к северу от Тревизо[131] есть фермы. Поля пшеницы и кукурузы. – Парнишка поднял глаза на Сперанцу.

– Точно. Зеленые поля. Синее небо. А вдалеке белые вершины Доломитовых Альп. Летом мы с женой живем на ферме под Тревизо.

– Ваши дети работают на ферме?

– У нас нет детей. – Сперанца улыбнулся, хотя, говоря по правде, тема эта была для него болезненной. Аньезе мечтала о ребенке больше всего на свете, но они не смогли осуществить эту мечту.

– Синьора строгая.

– Да, она такая. Ко всем относится, как к своим детям.

Мальчишка улыбнулся.

– Моя мать тоже строгая. – Он отступил назад, держа тряпку в руках. – Готово.

Ромео опустил взгляд на туфли.

– Я уже вижу их цвет. Но главное, что его увидит синьора Сперанца.

– Отличная кожа.

– Флорентийская. Самая лучшая. – Сперанца порылся в кармане. – Обувь должна быть удобной. Тогда ты сможешь работать дольше.

Ноги чистильщика были босыми.

– У меня мастерская на улице Соранцо. Ювелирная мастерская. Приходи утром, посмотрим, что можно придумать насчет твоей работы на ферме. – Сперанца протянул мальчишке семь лир.

– Mille grazie, синьор. Mille grazie.

– Может, ты и передумаешь, когда познакомишься с моей коровой.

– Я не боюсь работы. Буду усердно трудиться.

– Да уж, придется. Корова задиристая, свинья глупая, а у осла больная нога.

– Я понимаю.

– Где ты ночуешь?

– Под мостом. – Мальчишка показал пальцем.

– Как тебя зовут?

– Эмос.

– Приходи ко мне завтра, Эмос.

– Обязательно, синьор.

Сперанца пошел обратно в мастерскую. По дороге его вдруг осенило, он даже остановился. Его послали на calle Сан-Антонио вовсе не для того, чтобы почистить обувь. Аньезе отправила его туда присмотреться к мальчишке и вроде как самому предложить взять того на работу. Вероятно, она успела договориться обо всем с этим парнем. Он усмехнулся. Вполне в духе его жены.

Солнце уже начало садиться под звон церковных колоколов. Город медленно окутывали серебристые сумерки. Один за другим величественные палаццо вдоль каналов погружались в тень, словно статуи святых в нишах церкви, когда гаснут свечи.

Вдалеке мерцал остров Мурано, освещенный отблесками огня, пляшущего в стекловаренных печах. В небе над печами виднелись похожие на нимбы белые ореолы. На закате любое место становится святым

, подумал Сперанца и поспешил домой сквозь наступающую темноту, чтобы вместе с Аньезе отпраздновать шаббат.

Ливерпуль

9 июня 1940 года

Океанский лайнер, пришвартованный в гавани, был таким огромным, что закрывал луну. Скрип швартовов напоминал вой призраков. В ливерпульских доках уже нельзя было увидеть ни оркестра, ни нарядных зевак, даже роскошные корабли теперь никто не встречал. Группа рабочих трудилась круглосуточно, переоборудуя «Арандору Стар» для военных целей.

Сначала «Арандора» эвакуировала войска союзников из Норвегии и Франции. Позже британский военно-морской флот принял решение о переброске судна, и рабочие Девенпорта[132] быстро принялись за дело. Реквизированный корабль отправился в Ливерпуль, где получил приказ депортировать из Британии выходцев стран Оси[133] и военнопленных.

Ряды ливерпульских докеров вскоре пополнились ирландцами, которые хлынули в город в поисках работы. Подготовка к войне шла не только за счет изъятия торговых судов, строились и новые корабли. Двадцать четыре часа в сутки инженеры, корабельщики и разнорабочие готовили к бою новые подводные лодки и крейсеры. Пристань была забита разномастными судами, и все они так или иначе находились в распоряжении британского государства.

Великобритания объявила войну в сентябре 1939-го. В мае 1940 года Германия напала на Францию и страны Бенилюкса. Рабочим на верфях приходилось несладко, ни о какой передышке не могло быть и речи. Для обороны были изъяты все мореходные суда – от небольших лодок до океанских лайнеров. Британцы уже понесли потери во Франции, претерпели унижение в Дюнкерке и ради победы были готовы на все. Они твердо решили доказать миру, что лучшие корабли строятся на верфях Ливерпуля.

В перерывах между сменами пабы были переполнены. Докеры заходили выпить по кружке эля, измазанные серой краской – последний слой, нанесенный на когда-то белоснежную «Арандору», служил подтверждением, что война неминуема. Вскоре Вторая мировая накроет остров, подобно извержению вулкана, сжигая все огненным смерчем бомбардировок люфтваффе.