Добролёт

Из камня, который был оставлен немцами на берегу озера Блед, была построена резиденция Иосифа Броз Тито, которая и сегодня стоит и радует глаз многочисленных туристов. Рассказывают, что здесь, в Словении, чтоб стать епископом, надо быть неженатым священнослужителем. У сербов по-другому. «Пока ты не поймешь, что такое семья, ты не можешь быть священником», – говорят в Сербии. Русских в Словении около трех тысяч человек, говорят, украинцев больше, в основном тех, кто в последнее время приехал на заработки, а чуть позже после начала спецоперации, чтобы улизнуть от мобилизации. Но мигрантов с Украины сдерживает даже не вожделенная виза, а получение рабочего соглашения. А получить его здесь сложно, поскольку в Словении большой процент собственных безработных. Несмотря на негативное отношение к мигрантам с Ближнего Востока, к приехавшим в Словению русским относились благожелательно. Руководители Словении не раз подчеркивали, что они бы хотели более тесных экономических и культурных связей с Россией. Но всё и здесь решает заокеанский босс. Оставшись наедине, в разговорах с нашими соотечественниками уже не на камеру, скажут, что в Первую мировую войну надевшие австрийскую униформу словенцы очень скоро поняли, что не могут воевать со славянскими братьями. Вспомнят и тех солдат Красной Армии, которые, бежав из плена, вместе со словенцами воевали против фашизма в партизанских отрядах во Второй мировой войне. Уважение к России также связано и с культурой, начиная с Достоевского и заканчивая ансамблем Александрова или оркестром Валерия Гергиева. Для большинства словенцев Россия никогда не была врагом, скорее наоборот. Уж они-то знают, какие жертвы были принесены русским народом в двух мировых войнах.

Дорога к перевалу Вршич, что проходит в Словенских Альпах, нынче называется Русской дорогой, об этом напоминают дорожные указатели для автомобилистов. Горный серпантин, тоннели, хвойный лес, многочисленные снежные речушки, нависающие над головой заснеженные каменистые клыки – почему-то начинаешь думать, что, должно быть, здесь все осталось таким, как и при Сотворении мира. Эта дорога на перевал для тысяч русских мужиков, призванных в армию и попавших в плен в годы Первой моровой войны, стала дорогой на Голгофу. Пребывание в плену, жизнь – подневольная, рабская, смерть здесь была так же обыденна, как вздох: только что был – и вот душа твоя вознеслась к небесам. И ничего от твоего пребывания на земле: ни крестика, ни метки, ни могилы. Как я прочел на одном братском захоронении «вы, павшие солдаты, стали солью земли».

Первая мировая война изменила не только вооружение и способы ведения боевых действий, изменилось само представление о войне. Как тонко подметил писатель Алексей Николаевич Толстой, «все представления о войне, как о лихих кавалерийских набегах, необыкновенных маршах и геройских подвигах солдат и офицеров, оказались устарелыми. С первых же месяцев выяснилось, что доблесть прежнего солдата, огромного, усатого и геройского вида человека, умеющего скакать, рубить и не кланяться пулям, бесполезна. На главное место в этой войне были выдвинуты механика и организация тыла. От солдат требовалось упрямо и послушно умирать в тех местах, где указано на карте. Доблесть и лихость были излишни. Понадобился солдат без традиций, штатский, умеющий прятаться, зарываться в землю, сливаться с цветом пыли. Романтические постановления Гаагской конференции, – как нравственно и как безнравственно убивать, – были просто разорваны. И вместе с этим клочком бумаги разлетелись последние пережитки никому уже более не нужных моральных законов».

После нападения гитлеровской Германии на Советский Союз по железной дороге в Словению в 1941 году было этапировано несколько тысяч советских военнопленных. К весне 1942-го их осталось всего 147 человек. Остальные были вывезены и закопаны в ямах неподалеку от города Марибор. «Фабрика по уничтожению людей» – так называли концлагерь Марибор словенцы.