Добровольческая армия в «Ледяном» походе

В течение декабря 1917 года – января 1918 года в Новочеркасске и Ростове продолжалось формирование и развертывание частей Добровольческой армии. По воспоминаниям полковника И.Ф. Патронова, ведавшего комплектованием армии, в день через бюро записи добровольцев в Новочеркасске проходило 30–50 человек, в Ростове – 50–70, в среднем 100 человек в день[143]. Взводы Сводно-офицерской роты в начале декабря были развернуты в четыре Офицерские роты, а те через несколько дней – в 1-й (командир – подполковник Борисов), 2-й (командир – полковник Лаврентьев) и 3-й (сформирован 29 января, командир – полковник А.П. Кутепов) Офицерские батальоны; Юнкерская рота также развернулась в батальон (командир – штабс-капитан В.Д. Парфенов). Три добровольческие батареи – юнкерская (бывшая Сводная Михайловско-Константиновская) и вновь сформированные офицерская и смешанная – были объединены в 1-й отдельный легкий артиллерийский дивизион, командование которым принял полковник С.М. Икишев. Добровольческому командованию подчинились пришедший с фронта Ударный дивизион (Дивизион смерти) Кавказской кавалерийской дивизии (командир – подполковник В.М. Ширяев) и эвакуированная в Таганрог 3-я Киевская школа прапорщиков (начальник – полковник Мастыко).

Ряд новых частей был сформирован в Ростове под общим руководством генерала А.Н. Черепова: 1-й кавалерийский дивизион полковника В.С. Гершельмана, Техническая рота полковника Н.И. Кондырина, Офицерский отряд полковника В.Л. Симановского, Ростовская офицерская рота капитана Петрова, Морская рота капитана 2-го ранга В.Н. Потемкина, прибывшая в конце декабря из Новочеркасска и пополненная ростовскими добровольцами. Интересна история создания в Ростове Студенческого батальона. Генерал Черепов вспоминал: «Мысль о сформировании Студенческого батальона дал мне студент, по фамилии Черномордик, еврей по происхождению, впоследствии совершивший от начала до конца весь Первый Кубанский генерала Корнилова поход»[144]

. Инициативу поддержала группа офицеров-ростовчан, бывших студентов, кадр батальона составили учащиеся трех старших классов Ростовского среднего коммерческого училища и ряда других учебных заведений. Возглавил формирование батальона и стал его первым командиром генерал-майор А.А. Боровский.

19 декабря в Новочеркасск прибыл эшелон Корниловского полка, в городе собралось до 500 солдат и 50 офицеров-корниловцев. Вскоре Корниловский ударный полк под командованием подполковника М.О. Неженцева и помощника командира полка штабс-капитана Н.В. Скоблина был переведен в Ростов, где разместился в казармах 136-го Таганрогского пехотного полка[145].

Тем не менее, характеризуя положение дел по формированию добровольческих частей в целом, А.И. Деникин пишет: «Формирование армии вначале носило поневоле случайный характер, определяясь зачастую индивидуальными особенностями тех лиц, которые брались за это дело»[146]

. Все очевидцы периода становления Добровольческой армии отмечают ее малочисленность. А.И. Деникин считает, что численность армии не превосходила 3–4 тыс. человек[147], А.С. Лукомский оценивает ее примерно в 5 тыс.[148]

Реально предположить, что с учетом убыли в ходе начавшихся на Таганрогском и Новочеркасском направлениях боев, численность армии в декабре 1917 – январе 1918 года колебалась в пределах 2,5–3,5 тыс. бойцов и вплоть до ее выступления в 1-й Кубанский поход не превышала 4 тыс. человек. По мнению Деникина, причиной тому была донская политика, диктовавшая условия, из-за которых Алексеев и Корнилов не имели возможности отдать офицерству приказ прибыть на Дон, чтобы вступить в армию. Однако многие участники событий замечали, что ее малочисленность особенно резко контрастировала с тем обилием военных, которых можно было встретить на улицах донских городов. Вспоминая январь 1918 года, доброволец офицерского отряда полковника Симановского прапорщик Р.Б. Гуль отмечал: «Новочеркасск полон военными разных форм и родов оружия, а здесь, в строю армии, горсточка молодых, самых армейских офицеров»[149]. О том же свидетельствует генерал Черепов: «В самом Ростове была масса праздно блуждавших людей в военной форме, которые, заполняя рестораны, нагло насмехались над проходящими по улицам командами добровольцев»[150]

.

Таким образом, многие тысячи офицеров, уже находившихся на Дону и имевших перед глазами пример добровольцев, не спешили примкнуть к их движению. Безусловно, большая их часть в неясной обстановке конца 1917 – начала 1918 года не имела намерения включаться в гражданскую борьбу. Некоторые попытки добровольцев силой привлечь в свои ряды офицеров-«нейтралистов» не дали результатов[151]. Следует также учитывать, что в массе офицеров имелись и такие, которые, будучи в принципе готовыми принять участие в вооруженной борьбе против большевиков, не желали вступать в армию под командованием Алексеева и Корнилова, а возможно, претендовали на самостоятельную роль в надвигающихся событиях. На существование подобных групп в самом Ростове указывает генерал Черепов[152].