Добровольческая армия в «Ледяном» походе

Во второй половине ноября 1917 года в Новочеркасске с целью налаживания контакта с антибольшевистским центром оказался Б.В. Савинков. Несмотря на то, что в глазах генералов Алексеева и Корнилова он был фигурой достаточно одиозной, Савинков, поднаторевший в политических борениях минувших бурных месяцев, сумел убедить их в том, что его участие в «Донском гражданском совете» способно расширить политическую базу движения. Во всяком случае, как вспоминал Н.Н. Богданов, ведавший финансами при штабе Алексеева, фигура Савинкова в «Совете» была, как это ни странно, креатурой Корнилова[120]. Таким образом, Савинкову не только удалось войти в состав «Совета», но и протащить с собой еще трех эсеров – Вендзягольского, Агеева и Мазуренко. Однако, по словам А.И. Деникина, их участие «не дало армии ни одного солдата, ни одного рубля и не вернуло на стезю государственности ни одного донского казака; вызвало лишь недоумение в офицерской среде»

[121]. В январе Савинков отбыл в Москву, имея удостоверение, подписанное Алексеевым и позволявшее ему использовать влияние последнего в военной среде.

Приказ о вступлении Л.Г. Корнилова в командование «Алексеевской организацией» был объявлен 24 декабря, а 27 декабря ее вооруженные силы были официально переименованы в Добровольческую армию. Ее цели, прозвучавшие в воззвании, опубликованном в тот же день, были сформулированы в трех пунктах: «1. Создание организованной военной силы, которая могла бы быть противопоставлена надвигающейся анархии и немецко-большевистскому нашествию… 2. Первая и непосредственная цель Добровольческой армии – противостоять вооруженному нападению на Юг и Юго-Восток России… 3. …Новая армия должна стать на страже гражданской свободы, в условиях которой хозяин земли русской – ее народ – выявит через посредство избранного Учредительного собрания державную волю свою…»[122]

. Крайне туманно изложенный третий пункт воззвания можно полагать политическим ориентиром, реализация которого в масштабах всей России стала бы конечной целью борьбы Добровольческой армии. Условия, в которых добровольцы считались на Дону «гостями», заставляли их лидеров с осторожностью заявлять о своих всероссийских амбициях.

Не удалось разрешить проблему четких политических ориентиров и в другом программном политическим документе Добровольческой армии, получившем распространение в тот же период. Политическая программа генерала Корнилова, хотя и преподносилась как его личное кредо, ни словом не упоминая Добровольческую армию, подразумевала возглавляемое им широкое движение, более того – в ближайшей перспективе – всероссийское правительство. Оценивая создавшуюся в России ситуацию как национальную катастрофу, ближайшей задачей борьбы Корнилов видел «сокрушение большевистского самодержавия и замену его таким образом правления, который обеспечил бы в стране порядок…»[123]. «Правительство, созданное по программе ген. Корнилова, ответственно в своих действиях только перед Учредительным Собранием, коему оно и передаст всю полноту государственно-законодательной власти»

[124]. В качестве важнейших положений программа декларировала основные гражданские и политические права и свободы, исполненные вполне в духе Февраля, что подтверждалось тезисом о закреплении «целесообразных завоеваний революции». По поводу разрешения наиболее сложных и принципиальных вопросов – о государственном устройстве и о земле – программа воздерживалась от всяких деклараций, относя их к сфере компетенции Учредительного собрания. Кроме того, не вполне ясно была изложена и позиция Корнилова по национальному вопросу. С одной стороны, выдвигался тезис государственного единства, а с другой – утверждалось, что Польша, Украина и Финляндия должны быть поддержаны правительством новой России в деле национально-государст-венного самоопределения, «дабы этим еще более спаять вечный и несокрушимый союз братских народов»[125]

. Подобная словесная «эквилибристика», менее всего сочетающаяся с образом предельно конкретного и категоричного во взглядах и суждениях Корнилова, не может не выдать кадетского участия в создании программы. Таким образом, принципы «непредрешенчества», которые обычно связываются с именем А.И. Деникина и периодом его командования Вооруженными силами Юга России, были вполне определенно заложены в политической программе Л.Г. Корнилова.

В Добровольческой армии генерал М.В. Алексеев сохранил пост верховного руководителя. Генерал А.С. Лукомский принял штаб армии, включавший два отдела: строевой (начальник – генерал И.П. Романовский) и снабжений (начальник – генерал Е.Ф. Эльснер). А.И. Деникин был назначен начальником Добровольческой дивизии, включавшей в себя все формирования, и поэтому фактически оказался промежуточным звеном между Корниловым и армией. Штаб Добровольческой дивизии при Деникине возглавил бессменный С.Л. Марков.