Добывайки на реке

Арриэтта не ответила, внимательно наблюдая, как Кривой Глаз прячет рыбу в корзину: старательно уложил её на самое дно под прищепки для белья, а сверху прикрыл двумя мотками верёвки, – потом рассмеялась:

– Будто они не переворошат всю его корзинку.

– Тише, – шикнула на дочь Хомили, не отрывая взора от Кривого Глаза, в то время как тот, глядя на них в упор, подошёл к самой воде. – Смеётся тот, кто смеётся последним…

На берегу Кривой Глаз уселся и, не выпуская добываек из виду, принялся расшнуровывать ботинки.

– Ах, Под, – вдруг воскликнула Хомили, – видишь его ботинки? Это ведь те самые, да? Подумать только: мы жили в одном из них! В котором, Под? В правом или в левом?

– В том, на котором заплата, – сказал Под, не спуская с Кривого Глаза настороженного взгляда. – Нет, ничего у него не выйдет. Сюда ему вброд не подойти.

– Нет, ты только посмотри: на нём ботинок, который чинил ты!

– Спокойно, Хомили, – взмолился Под.

Кривой Глаз уже разулся, и теперь закатывал штанины.

– Приготовьтесь к отходу.

– А я уже было полюбила этот ботинок! – еле слышно воскликнула Хомили, глядя на ботинки, аккуратно поставленные на траву, как зачарованная.

Уцепившись за наклонившуюся к воде ветку берёзы, Кривой Глаз ступил в воду, и та дошла ему всего до лодыжек.

– О господи, – шепнула Хомили, – здесь мелко. Лучше отойдём подальше…

– Погоди, – остановил жену Под.

Ещё шаг, и вода поднялась Кривому Глазу до колен, замочив подвёрнутые штанины, и он растерянно остановился, всё ещё держась за ветку.

– Спорю, что вода холоднющая, – шепнула Арриэтта.

Кривой Глаз прикинул расстояние до «острова», затем, обернувшись, посмотрел на берег. Перехватив рукой ветку, он шагнул вперёд и очутился в воде по самые бёдра. Добывайки видели, как он вздрогнул от холода и взглянул на ветку над головой, которая уже сильно опустилась: двигаться дальше было небезопасно. В следующий момент его свободная рука потянулась к ним, и сам он наклонился вперёд…

– О боже! – воскликнула в испуге Хомили, когда над ней нависло смуглое лицо.

Жадно вытянутые пальцы неотвратимо приближались: ещё немного, и…

– Не бойся, – сказал Под.

Казалось, цыган его услышал. Чёрный зрячий глаз удивлённо округлился, а кривой по-прежнему безучастно смотрел в сторону. Река тихо струилась вперёд, штаны Кривого Глаза намокали всё больше, и до добываек долетало его тяжёлое дыхание.

Под откашлялся и проговорил:

– Тебе сюда не добраться.

Цыган вытаращил зрячий глаз, челюсть у него отвисла, но сказать ничего не сказал, лишь дышать стал ещё громче и чаще озирался на берег. В конце концов он неуклюже попятился, цепляясь за ветку и нащупывая, куда поставить ногу на топком дне. Под его тяжестью ветка угрожающе затрещала, и, выйдя на мелководье, он тут же её отпустил и пошлёпал к берегу. Там, мокрый до пояса, он остановился, тяжело дыша и угрюмо глядя на добываек. Лицо его ничего не выражало. Но вот он сел на землю и, по-прежнему не сводя с них глаз, трясущимися руками свернул себе цигарку.

Глава двадцатая

Они сидели рядком на одной ветке лицом к верховью реки, а чтобы видеть Кривого Глаза, надо было слегка повернуться налево.

– Я же говорил, что у него ничего не выйдет. Ему до нас ещё шага два было, не меньше… – сказал Под и добавил, похлопав Хомили по руке: – Нам всего-то и надо – продержаться до полной темноты. А там Спиллер объявится и нас заберёт.

– Посмотри на него, – шепнула Хомили, – он всё ещё размышляет.

– Пусть, – сказал Под.

– А вдруг Спиллер приплывёт прямо сейчас? – предположила Арриэтта, с надеждой обшаривая глазами водную гладь.

– Сейчас у него ничего не получится, – возразил Под. – Даже если он и приплывёт, то, увидев, что с нами всё в порядке, спрячется где-нибудь поблизости до темноты, а потом подведёт барку с той, противоположной, стороны и возьмёт всех нас на борт. Уверен: именно так он и поступит.

– Какая темнота при полнолунии? – усомнилась Арриэтта.

– Полнолуние или нет, Кривой Глаз не будет сидеть здесь всю ночь, да и проголодается. А кроме того, он думает, что мы, так сказать, связаны по рукам и ногам и вполне можно оставить нас тут до утра. Ну а когда рассветёт, снова заявится сюда в полном снаряжении.

– А что это за снаряжение? – встревожилась Хомили.

– Я надеюсь, – сказал Под, – что утром нас здесь уже не будет и нам не придётся его увидеть.

– Откуда ему известно, что мы не умеем плавать? – спросила Арриэтта.

– Оттуда же, откуда нам известно это про него. Если бы умел, приплыл бы сюда.

– Ой, смотрите! – воскликнула Арриэтта. – Он снова поднялся… достаёт что-то из корзинки!

Они напряжённо смотрели, как Кривой Глаз, не выпуская изо рта цигарки, принялся нащупывать что-то среди прищепок.

– О боже! – судорожно вздохнула Хомили. – Видите, что он делает? Вытащил моток верёвки. Сдаётся мне, это и есть снаряжение.

– Сиди спокойно и ничего не упускай из виду, – сказал Под.

Кривой Глаз осторожно отмотал часть верёвки, затем, взяв в руку конец, стал всматриваться в ствол дерева.

– Я знаю, что он собирается делать, – прошептала Хомили.