Добывайки на реке

– Спокойно… мы все знаем. – Под прищурился, пристально глядя, как Кривой Глаз привязывает верёвку к одной из верхних ветвей. – Но я не совсем понимаю, что это ему даст…

Спустившись с узловатого корня на землю, Кривой Глаз изо всех сил дёрнул верёвку, проверяя, крепкий ли узел, затем, повернувшись к ним лицом, посмотрел на другой берег. Добывайки тоже обернулись.

– Он хочет перебросить верёвку на ту сторону, – выдохнула Хомили и инстинктивно пригнулась, когда моток, пролетев у них над головой, упал на противоположном берегу.

Свободная часть верёвки, чуть не задев их «остров», протянулась по воде.

– Хорошо бы нам её подцепить… – начала было Хомили, но верёвку отнесло течением прочь. Сам клубок, видно, зацепился за колючки куманики, заросли которой тянулись по всему берегу.

Кривой Глаз куда-то исчез, а когда они снова его увидели, он был уже в конце бечевника, почти у самого моста.

– Не представляю, что он задумал, – сказала Хомили, в то время как Кривой Глаз, по-прежнему босой, бежал по мосту. – Зачем ему было бросать туда верёвку? Он что, собрался ходить по канату?

– Да нет, скорее наоборот: под канатом, – медленно проговорил Под. – Он ладит что-то вроде моста над головой, когда двигаешься вперёд, перебирая руками. Я сам так один раз перелезал с кресла на столик.

– Но для этого нужны обе руки! – возразила Хомили. – Я хочу сказать, ему трудно будет схватить нас по пути. Разве что ногой.

– Да ему вовсе ни к чему переправляться на другую сторону, – пояснил Под. – Всё, что ему надо, – это держаться за что-то длиннее и прочнее берёзового сука, чтобы было легче сюда подойти и безопаснее нагнуться… ведь он был очень близко к нам в прошлый раз. Помнишь?

– Да… – сказала Хомили, с тревогой наблюдая, как Кривой Глаз с трудом пробирается по левому берегу к ясеню, и злорадно добавила, помолчав: – На этом поле одна стерня.

Верёвка взлетела в воздух, окропив их брызгами, когда Кривой Глаз подтащил её и привязал к дереву, – туго натянутая и на вид очень крепкая, роняя редкие капли, она дрожала у них над головой.

– Выдержит двоих таких, как он, – заметил Под.

– О господи! – ужаснулась Хомили, не сводя взгляда с ясеня: конец верёвки свисал вдоль ствола до земли, всё ещё слегка покачиваясь. – Знает, как завязать узел…

– Да, – кивнул Под с ещё более мрачным видом. – В два счёта его не развяжешь.

Обратно Кривой Глаз шёл вразвалку, а на мосту даже остановился и посмотрел на реку, словно хотел полюбоваться своей работой не спеша, совершенно уверенный в успехе.

– Ему видно нас оттуда? – спросила Хомили, прищурившись.

– Сомневаюсь, – сказал Под, – разве что твою юбку заметит…

– Впрочем, это уже не важно, – вздохнула Хомили.

– Да, теперь не важно, – согласился Под и добавил: – Пошли.

Кривой Глаз тем временем спустился с моста и двинулся в их сторону по бечевнику за кустами.

– Я думаю, нам лучше перейти на тот край «острова» и порознь сесть верхом на хороший, крепкий прутик, такой, чтобы можно было на нём удержаться. Не важно, получится у него что-нибудь или нет, мы, все трое, должны не терять головы и положиться на счастливый случай. Ничего другого нам не остаётся.

Каждый из них выбрал себе прутик – крепкий и лёгкий, чтобы держался на плаву, с отростками, за которые можно было уцепиться. Под помог Хомили взобраться, но она так отчаянно дрожала, что с трудом удерживала равновесие.

– О, Под, я сама не своя, сидя тут одна-одинёшенька. Лучше бы мы сели все вместе.

– Мы будем рядом, – попытался успокоить её Под. – А Кривой Глаз, может, и не сумеет подобраться к нам ближе. Ты, главное, ухватись покрепче и, что бы ни случилось, не разжимай рук, даже если попадёшь в воду.

Арриэтта сидела на своём прутике как на велосипеде: там имелись две выемки для ног и сучки, чтобы взяться руками. Как ни удивительно, она совсем не волновалась: если её прут и оторвётся от «острова», она всё равно не утонет – будет держаться руками и бить ногами как вёслами.

– Ты же видела, – объяснила она матери, – как плавают водяные жуки…

Но Хомили, куда больше, чем Под или Арриэтта, похожая на водяного жука, была безутешна.

Под уселся на узловатую ветку бузины и сказал, кивая на ясень:

– И двигайся к тому берегу, если вообще сможешь куда-нибудь двигаться. Видишь конец верёвки, который там болтается? Можно за него ухватиться. Или за куманику, там, где её плети спускаются в воду… Зависит от того, где окажешься…

Они были так высоко, что Хомили могла со своего «насеста» позади прутьев и веток наблюдать за Кривым Глазом.

– Двинулся. – Её глухой, ничего не выражающий голос звучал спокойно, но это было спокойствие отчаяния.

На этот раз Кривой Глаз обеими руками взялся за верёвку и гораздо увереннее спустился с берега вниз. Два осторожных шага – и он уже стоял по бёдра в воде, но тут почему-то приостановился.

– Ещё один шаг, и всё, – обречённо проговорил Под.

Кривой Глаз убрал правую руку с верёвки и, наклонившись вперёд, протянул к ним. Пальцы его слегка шевелились – он старался рассчитать расстояние. Натянутая прежде верёвка под его тяжестью провисла, зашелестела листьями берёза.