Добывайки на реке

Кривой Глаз снова оглянулся назад: как и в первый раз, дерево казалось гибким и крепким, и это, видимо, ободрило его, но с того места, где они находились, добывайки не могли рассмотреть выражение его лица, так как уже темнело. Где-то во мгле печально замычала корова, затем послышался велосипедный звонок. Ах, если бы наконец приплыл Спиллер…

Скользнув вперёд пальцами по верёвке, Кривой Глаз сомкнул их крепкой хваткой и, стараясь не потерять равновесие, сделал ещё один шаг. По-видимому, там было глубоко, но он подошёл так близко, что ветки наполовину скрывали его. Добывайки больше не видели протянутых к ним пальцев, хотя слышали треск сучьев и ощущали, как движется «остров», который Кривой Глаз тащил к себе.

– Ах, Под! – воскликнула Хомили, чувствуя безжалостную силу невидимой руки и слыша под собой скрип и скрежет. – Ты был так добр ко мне! Всю жизнь. А я никогда тебе не говорила, ни одного раза, какой ты хороший муж и…

Она замолчала, не закончив фразу, и в ужасе вцепилась в свой прутик: «остров» резко накренился, раздался глухой хруст, две крайние ветки медленно сдвинулись с места и, качаясь, поплыли вниз по реке.

– У тебя всё в порядке, Хомили? – позвал её Под.

– Пока что да, – ответила она, судорожно глотая воздух.

А дальше всё произошло одним махом. Хомили увидела, как, наклонившись вперёд, чтобы схватить их «остров», Кривой Глаз – ну и удивлённый же у него был вид! – рухнул лицом в воду. Раздался оглушительный плеск, и добывайки погрузились вместе с ним, хоть и Хомили почудилось, что не они идут вниз, а, напротив, вода поднимается им навстречу. Она открыла было рот, чтобы закричать, но вовремя закрыла. Мимо неё неслись пузырьки воздуха, цеплялись за тело усики водорослей. Холодная как лёд вода была полна шума и движения. Не успела Хомили выпустить свой сучок, чтобы он, как ей подумалось, не утянул её на дно, как «остров» обрёл свободу и устремился вверх. Кашляя и хватая ртом воздух, Хомили всплыла на поверхность и, когда снова увидела деревья, восходящую луну и глубокое вечернее небо, громко позвала Пода.

– Я здесь, – раздался сдавленный голос где-то позади, следом за ним – кашель. – И Арриэтта тоже. Держись крепче, как я тебя учил. Мы на плаву…

Удерживаемый одним концом проволоки, «остров» медленно вращался вокруг своей оси, двигаясь по кривой к берегу, прямо к ясеню. Хомили догадалась, что, падая, Кривой Глаз столкнул с места всё сооружение.

Они остановились почти у самого берега. Хомили увидела плети куманики и ствол ясеня со свисающей верёвкой. Под и Арриэтта уже спустились на ближний к берегу край «острова», и теперь, повернувшись к ней спиной, что-то внимательно там рассматривали. Когда, скользя и оступаясь на мокрых ветках, пробиралась к ним, Хомили услышала, как, схватив отца за руку, Арриэтта взволнованно повторяла:

– Это она, это она…

Хомили подошла поближе, и Под обернулся, чтобы помочь ей перебраться через завал. Вид у него был озадаченный: казалось, он о чём-то напряжённо думает. Со спины у него, как скользкий хвост, свисал длинный кусок водоросли.

– Что с тобой, Под? У тебя всё в порядке?

В тот же миг позади них раздались вопли ужаса – это Кривой Глаз, вынырнув из глубины, пытался нащупать ногой дно. Напуганная, Хомили схватила мужа за локоть.

– Не бойся, ему не до нас. Во всяком случае, сегодня…

– Что случилось, Под? Верёвка лопнула или что? А может, сломалось дерево?

– По-видимому, верёвка, но я не пойму как. Арриэтта говорит, – кивнул он на берег, – там стоит барка Спиллера.

– Где?

– Там, под куманикой.

Хомили, уцепившись за Пода, чтобы не упасть, вытянула вперёд шею. Берег был совсем рядом – не более чем в одном человечьем шаге.

– Это она. Я знаю, что она, – снова закричала Арриэтта, – вот та штука, похожая на бревно!

– Ну да, – сказал Под, – потому что это и есть бревно.

– Спиллер! – громко позвала Хомили, ещё внимательнее всматриваясь в заросли куманики.

– Пустое дело, – вздохнул Под. – Мы уже звали. Будь там его барка, давно бы ответил.

На всякий случай он снова окликнул Спиллера, но ответа не было.

– А это что? – вдруг воскликнул Под, оборачиваясь. На противоположном берегу, где-то возле бечевника, мелькнул огонёк. – Похоже, кто-то едет.

Хомили услышала шорох велосипедных шин, затем скрип тормозов. Велосипед остановился. Кривой Глаз перестал ругаться и отфыркиваться и замер, хотя всё ещё был в воде. Тишину нарушал лишь плеск волны. Только было Хомили собралась что-то сказать, как Под предостерегающе схватил её за руку.

Человек на противоположном берегу продирался сквозь кусты. Снова вспыхнул огонёк, описал круг, и был он таким ярким, что слепило глаза и полумрак стал мраком.

– Хелло… хелло… – раздался голос.

Это был молодой голос, строгий и вместе с тем весёлый, и Хомили он показался знакомым, хотя чей – она пока сказать не могла. Вдруг ей почему-то вспомнился последний день в Фэрбанксе под полом кухни: вспомнилось, что творилось наверху и что им пришлось пережить. Ну конечно же! Это голос старинного врага миссис Драйвер, полисмена Эрни Ранэйкра.