Дочь дыма и костей

Всю жизнь ее постоянно дразнила иллюзия чего-то недостижимого, но теперь все было иначе. Здесь, в присутствии Акивы, даже когда они говорили о войне и нескончаемой вражде, она чувствовала, как ее обволакивает его тепло. Вопреки всем разумным доводам, она была уверена, что ее место – рядом с ним.

33. Нелепость

– Сейчас сюда явится моя буйная подруга, – барабаня пальцами по столу, сказала Кэроу.

– Которая была на мосту?

Вопрос напомнил о том, как вчера Акива ходил за ней следом. Наверное, видел Зузанино представление.

Кэроу кивнула.

– Она знает о существовании твоего мира. И в курсе, что ты пытался меня убить, так что…

– Мне следует бояться? – спросил Акива, и Кэроу показалось, что он говорит серьезно. Однако это была очередная попытка пошутить с невозмутимым видом, как давеча на крыше собора, когда он удивил ее предложением сталкивать вниз неудавшихся кавалеров.

– Еще как, – ответила она. – Перед ней все дрожат от страха. Сейчас увидишь.

Кэроу сидела, прижав ладони к пустой чашке, – не столько из боязни направить на Акиву их магическую силу, сколько для того, чтобы устоять перед соблазном прикоснуться к его рукам. Вид смертельных меток отталкивал. Но одновременно с отвращением она чувствовала… притяжение.

Она догадывалась, что он тоже борется с желанием протянуть к ней руки. Он не сводил с нее глаз, она то и дело заливалась краской, разговор еле теплился, когда дверь распахнулась.

В чайную ворвалась разъяренная Зузана, протопала прямиком к столу и уставилась на Акиву, готовая разразиться бранью. Но осеклась. На ее лице злость боролась с благоговейным трепетом, и последний победил. Она бросила косой взгляд на Кэроу и выдала в изумлении:

– Ух ты! Спаривайтесь! Немедленно!

Это было так неожиданно, что Кэроу расхохоталась. Откинувшись на спинку стула, она дала волю смеху – чудесному, заливистому, – который снова изменил невозмутимое выражение лица Акивы. Тот изучал ее с таким вниманием, что она вздрогнула.

– Нет, правда, – сказала Зузана. – Прямо сейчас. Найти лучший генетический материал – вот что важно для продолжения рода, правильно? А это, – она сделала картинный жест рукой в сторону Акивы, – это лучший генетический материал, который я когда-либо видела.

Она придвинула стул, уселась рядом с Кэроу, и обе они – ни дать ни взять посетительницы художественной галереи – принялись в упор разглядывать серафима.

– Фиала возьмет свои слова обратно. Ты просто обязана привести его на урок рисования с натуры.

– Точно, – улыбнулась Кэроу. – Уверена, он будет счастлив раздеться перед толпой людей.

– Разоблачиться, – поправила Зузана, приняв официальный вид. – Во имя искусства.

– Ты собираешься нас познакомить? – спросил Акива. Химерский язык, на котором они разговаривали до появления Зузаны, прозвучал неуместно, как отголосок другого мира.

Кэроу кивнула, подавив смех.

– Прости, – сказала она и быстро представила их друг другу. – Мне, разумеется, придется переводить, если вы захотите пообщаться.

– Спроси, он влюблен в тебя? – немедленно потребовала Зузана.

Едва не поперхнувшись, Кэроу всем корпусом повернулась к Зузане и уставилась ей в лицо, но не успела сказать и слова, как та подняла руку.

– Знаю, знаю. Конечно, ты не спросишь. Да этого и не требуется, все и так ясно. Посмотри на него!

Он же сейчас сожжет тебя своими оранжевыми глазищами.

Действительно, пришлось это признать. Но любовь!

Нелепость…

Она так и сказала.

– Знаешь, что тут нелепо? – не сдавалась Зузана, продолжая изучать Акиву, который выглядел смущенным под ее оценивающим взглядом. – Вдовий мысок – вот что. Боже! Как же нам не хватает их в повседневной жизни. Мы вполне могли бы использовать его семя для увеличения числа вдовьих мысков среди населения.

– С ума сойти! Что за бред ты несешь? Спаривание, семя…

– Да, я обожаю Мика, – рассуждала Зузана, – но это не значит, что я откажусь внести свой вклад в распространение вдовьих мысков. Поддержать генофонд. Ты тоже, правда? Или… – она искоса посмотрела на Кэроу, – ты уже?

– Что? – Кэроу пришла в ужас. – Нет! Кем ты меня считаешь?

Она была уверена, Акива не понимает их разговора, однако на его губах мелькнула улыбка. Он спросил, что сказала Зузана, и Кэроу почувствовала, как заливается румянцем.

– Ни о чем, – ответила она на химерском. И добавила по-чешски: – Она. Ничего. Не говорила.

– А вот и говорила, – пропела Зузана, и как ребенок, которому только что влетело за шалости, принялась весело повторять: – Спаривание! Семя!

– Зузи, хватит, – беспомощно умоляла Кэроу, радуясь, что эти двое не говорят на одном языке.

– Ладно, – сказала подруга. – Я умею вести себя. Смотри.

И напрямую обратилась к Акиве:

– Добро пожаловать в наш мир! Надеюсь, вам здесь нравится.

Подумав, Кэроу с улыбкой перевела.

Акива кивнул:

– Спасибо. Пожалуйста, скажи, что представление было замечательным.

Кэроу передала.

– Я знаю, – согласилась Зузана. Так она всегда реагировала на комплименты, однако Кэроу видела, что ей приятно. – Идея принадлежит Кэроу.

Об этом Кэроу умолчала.

– Зузана великолепная художница, – добавила она.