Дочь ведьмы

Я сосредоточилась и тихонько подула в сторону хвороста, который уложила в печь утром.

Теган отпрыгнула, когда вспыхнуло пламя. Я не хотела показывать, как меня это рассмешило, но не смогла сдержаться. Девочка захлопнула заслонку и, нахмурившись, повернулась ко мне.

– Серьезно, это должно удивить? Мне повезло, что у меня брови остались.

Теган занялась делом и приготовила еду. Пока мы ели, она не оставляла стараний произвести на меня впечатление накопленными знаниями о ведовстве. Меня приятно удивило и то, что она выучила, и качество нашего обеда.

– Ты стала лучше готовить, – заметила я, когда она наконец замолчала.

– Смотри, Элизабет, не перехвали меня!

Она вытерла миску куском хлеба и отодвинулась от стола, чтобы вытянуть ноги.

– Наелась, сейчас лопну, – заявила она.

Я уловила, что Теган колеблется, прежде чем задать беспокоящий вопрос.

– Расскажешь побольше? Как это вообще. В смысле, как это – быть ведьмой? На самом деле.

– А что именно ты хочешь знать?

– Ты когда-нибудь кого-нибудь проклинала? Насылала на людей порчу? А на тебя? Ты знаешь других ведьм? То есть они же могут быть где угодно, так? Прямо вокруг нас, мы просто не знаем. У тебя есть ковен[11]

? Это прям как-то стремно звучит. А мужчины могут быть ведьмами, или они чародеи, или кто этот гад из истории про Бесс? Колдун? Они всегда колдуны? А лечить людей ты на самом деле можешь? Я знаю, у тебя есть всякие зелья и масла, и они на самом деле помогают, тут я в курсе, но если что-то посерьезнее? Настоящая болезнь. Ты можешь сделать так, чтобы человек поправился? Можешь?

– Ради целительства и стоит быть ведьмой, Теган. Если ты по-настоящему причастна к волшебству, если ты – одна из сестер, ты не можешь не лечить. Иногда успешнее, чем другие.

– То есть ты в состоянии вылечить рак, и все такое? Ты можешь пойти в хоспис или в больницу и… сделать так, что всем станет лучше! Можешь?

– Это не так просто. Ты пока еще многого не понимаешь.

– Расскажи. – Она склонилась вперед, глядя мне в глаза. – Пожалуйста, расскажи.

День шел на убыль, от душных летних облаков небо потемнело. Я медленно, широко взмахнула рукой, и на свечах, расставленных по комнате, занялись язычки пламени. Теган ахнула, но не двинулась с места.

– Есть ведьмы, которые приносят исцеляющим волшебством большую пользу, Теган. А есть те, кто использует его точно наоборот. – Я покачала головой. – Такая сила ужасна. Она противоестественна. Это осквернение волшебства. Ее нужно страшиться.

Я позволила взгляду следить за танцующими огоньками свечей и начала свой рассказ.

Фицровия, Лондон

1888 год

1

Мертвое тело уже начало смердеть. Элайза отступила в сторону, чтобы дать мужчинам сгрузить труп с каталки и пронести его за дверь, в прохладу морга. Левая рука покойника задела ее коричневую юбку, когда его проносили мимо.

– Прошу, положите тело вот там. – Она указала на свободный деревянный стол в ближнем углу. – Осторожнее.

– Не переживайте, мэм, – старший улыбнулся ей беззубым ртом. – Этому парню теперь нипочем ни удары, ни толчки.

Кряхтя, они закинули тело на выскобленную поверхность.

Элайза всмотрелась в него. В тусклом газовом свете его черты смягчились, но, без сомнения, она видела лицо человека, прожившего суровую жизнь. Все его горести отпечатались возле глаз и поперек лба, а собственная его злоба оттянула вниз углы тонкогубого рта. Свет поблескивал, отражаясь от спинок вшей, обитавших в его волосах. Петля, отправившая его в иное место, выжгла вокруг шеи отчетливую борозду. Одежда на нем была грязная. Элайза жалела его: он умер в одиночестве. Что привело его на виселицу, она не знала. Каким бы ни было его преступление, неоправданной жестокостью выглядел отказ его хоронить. Но такова судьба убийц, чье тело некому забрать и некому оплатить погребение. Его ждала участь учебного пособия для студентов-медиков при больнице Фицроя: в него погрузятся, алчно нарежут органы, станут копаться, исследовать и рассекать, не заботясь о том, кем он был или откуда пришел. Элайза задумалась, как бы выглядела, если бы история ее жизни так ясно была написана у нее на лице. Наверное, она была бы слишком чудовищна, чтобы о ней размышлять. Рука ее невольно коснулась волос. Девушка позволила пальцам скользнуть вдоль широкой пряди жемчужно-белого цвета, которую она изо всех сил скрывала, убирая под опрятный узел – память о мгновении преображения много мрачных лет назад. Помимо этого наследия, внешность ее изменилась мало. Она была уже не девочкой, но молодой женщиной. Казалось, ее тело доросло до зрелости, а потом старение замедлилось. Волшебство, которое поддерживало ее, которое подарило ей вечную жизнь, о чем говорил Гидеон, также продлевало ее молодость и силу. Элайза заметила, что внешне состарилась не больше чем на пять лет за каждый век, что прожила.

Она осознала, что двое мужчин по-прежнему стоят у нее за спиной, переминаясь с ноги на ногу.

– Пожалуйста, ступайте к мистеру Томасу. Он проследит, чтобы вам заплатили.

– Спасибо, мэм.

Они коснулись козырьков кепок и устремились прочь.